Танец с драконами

– Сегодня ночью, – сообщил Скахаз мо Кандак. Из-под капюшона лоскутного плаща выглядывала медная маска летучей мыши-вампира. – Все мои люди будут на месте. Пароль – «Гролео».

– Гролео.

«Думаю, вполне уместно».

– Да. Когда принесли голову... вы же были при дворе?

– Одним из сорока стражников, и все мы ждали, пока ничтожество на троне отдаст приказ, чтобы мы могли зарубить Кровавую Бороду с остальными. Думаешь, юнкайцы посмели бы преподнести Дейенерис голову заложника?

«Нет», – подумал Селми.

– Хиздар, кажется, был потрясён.

– Притворство. Ты сам видел, что его собственную родню из рода Лораков вернули целой и невредимой. Юнкайцы ломали перед нами комедию, и главным фигляром был благородный Хиздар. Дело не в Юрхазе зо Юнзаке – другие работорговцы и сами с радостью затоптали бы старого дурака. Всё это затевалось ради того, чтобы дать Хиздару предлог для убийства драконов.

Это заставило сира Барристана задуматься.

– Разве он осмелится?

– Он осмелился покуситься на жизнь своей королевы. Почему же с её ручными зверушками должно быть иначе? Если мы не вмешаемся, Хиздар будет тянуть время, давая всем понять, как ему это не по душе, чтобы Мудрые Господа получили возможность избавиться от Вороны-Буревестника и кровного всадника. Вот тогда он и возьмётся за дело. Им нужно убить драконов до прибытия волантисского флота.

«Да, этого они и хотят». Всё складывалось, но это не значило, что план пришёлся по нраву Барристану Селми.

– Этому не бывать. – Его королева – Мать Драконов, и он не мог позволить причинить вред её детям. – Час волка. Самое тёмное время ночи, когда весь мир спит.

Впервые он услышал эту поговорку из уст Тайвина Ланнистера у стен Синего Дола.

«Он дал мне сутки на вызволение Эйериса. Если не вернёшься с королём к рассвету следующего дня, десница предаст город огню и мечу – так он мне сказал. В час волка я вошёл в Синий Дол и в час волка мы из него вышли».

– На рассвете Серый Червь и Безупречные запрут ворота на засов.

– Лучше всего атаковать как раз на рассвете, – предложил Скахаз. – Неожиданно выйдем из ворот, пересечём осадные линии и перебьём юнкайцев, пока те вылезают из постелей.

– Нет. – Они уже обсуждали это предложение раньше. – У нас с Юнкаем мир, подписанный и скреплённый печатью её королевского величества. Мы не нарушим его первыми. Как только Хиздар окажется в наших руках, соберём совет, который будет управлять городом вместо него. Затем потребуем от юнкайцев вернуть заложников и увести армии от города. Если они откажут, тогда и только тогда мы сообщим им о разрыве мирного договора и после этого дадим бой. Ваш план бесчестен.

– А твой глуп, – буркнул Бритоголовый. – Время самое подходящее. Наши вольноотпущенники готовы и рвутся в бой.

Селми знал, что это так. Саймону Полосатой Спине из Свободных Братьев и Моллоно Йос Доб из Храбрых Щитов не терпелось ринуться в битву, показать себя и смыть юнкайской кровью все те горести, что им пришлось пережить в рабстве. Только Марселен, командир Детей Матери, разделял сомнения сира Барристана.

– Мы уже об этом говорили. Вы согласились, что будет по-моему.

– Согласился, – заворчал Бритоголовый, – но это было ещё до Гролео, до его головы. У работорговцев нет чести.

– Зато у нас она есть, – ответил сир Барристан.

Бритоголовый что-то пробормотал по-гискарски себе под нос, а затем сказал:

– Как прикажешь. Хотя, сдаётся мне, нам ещё предстоит выполнить кое-что, идущее против твоей стариковской чести. Что делать с охраной Хиздара?

– Его величество спит под присмотром двух телохранителей. Один дежурит у дверей опочивальни, другой внутри, в смежном алькове. Сегодня это будут Кразз и Железнокожий.

– Кразз, – пробурчал Бритоголовый. – Терпеть его не могу.

– До крови может и не дойти, – сказал сир Барристан. – Я собираюсь поговорить с Хиздаром. Если он поймёт, что мы не собираемся его убивать, то может приказать своей охране сдаться.

– А если нет? Хиздар не должен от нас уйти.

– Не уйдёт. – Селми не боялся Кразза, а уж тем более Железнокожего.

Они всего лишь гладиаторы. Хиздар подобрал для своей стражи внушающие страх сборище бывших бойцовых рабов, но телохранители из них получались неважные. Они были быстры, сильны, свирепы и умели владеть оружием, но в кровавых потехах не научишься охранять королей. В яме им объявляли противника под рёв рогов и гром барабанов, а после схватки победителю бинтовали раны и подносили маковое молочко от боли, и он знал, что опасность миновала и можно пить и праздновать до следующего боя. Но для рыцаря Королевской Гвардии битва по-настоящему не заканчивается никогда. Угроза может явиться отовсюду и ниоткуда, в любое время дня и ночи. Трубы не оповестят о появлении врага – вассалы, слуги, друзья, братья, сыновья, даже жёны могут прятать кинжалы под плащами и замышлять убийство. Для рыцаря Королевской Гвардии на час сражений приходится десять тысяч часов, когда он, не смыкая глаз, ждёт, безмолвно стоя в тени. Новые обязанности опостылели бойцовым рабам Хиздара и сделали их нетерпеливыми, а скучающие охранники всегда нерадивы и реагируют замедленно.

– Я займусь Краззом, – сказал сир Барристан. – Просто позаботьтесь о том, чтобы мне не пришлось разбираться ещё и с Медными Тварями.

– Не бойся. Мы закуём Маргаза в цепи, прежде чем тот успеет поднять тревогу. Я же говорил, что Медные Твари мои.

– Ещё вы говорили, что у вас есть люди и среди юнкайцев?

– Шпионы и лазутчики. Правда, у Резнака их больше.

«Резнаку нельзя доверять. У него сладкий запах, да дурной душок».

– Кому-то надо будет освободить заложников. Если не вернём своих людей, юнкайцы используют их против нас.

Скахаз фыркнул в носовые прорези маски.

– Легко сказать «освободить», но трудно сделать. Пусть работорговцы грозятся.

– А если они не ограничатся угрозами?

– Ты что, будешь по ним скучать, старик? По евнуху, дикарю и наёмнику?

«Герой, Чхого и Даарио».

– Чхого – кровный всадник королевы, кровь её крови. Они вместе вышли из Красной Пустыни. Герой – ближайший помощник Серого Червя. А Даарио...

«Она любит Даарио». Любовь светилась в глазах королевы, когда та смотрела на капитана, звучала в её голосе, когда Дейенерис о нём говорила.

– Даарио тщеславен и безрассуден, но он дорог её величеству. Его надо спасти до того, как Вороны- Буревестники решат взять дело в свои руки. Это может получиться – я когда-то уже вывел из Синего Дола в целости и сохранности отца нашей королевы, где его держал в плену мятежный лорд, но...

– ... но тебе никогда не пройти через юнкайский лагерь незамеченным. Там каждая собака знает тебя в лицо.

«Я могу скрыть лицо, как и ты», – подумал Селми, но был вынужден признать, что Бритоголовый прав. Со времён Синего Дола прошла целая жизнь. Он уже слишком стар для таких подвигов.

– Тогда нам понадобится какой-то другой способ, кто-то ещё. Тот, кого бы юнкайцы знали, и чьё присутствие в их лагере осталось бы незамеченным...

– Даарио прозвал тебя «сир Дедуля», – напомнил ему Скахаз. – Уж не стану говорить, как он называет меня. Будь заложниками мы с тобой, рискнул бы он ради нас своей шкурой?

«Вряд ли», – подумал рыцарь, но вслух произнёс: