Танец с драконами

– Как только свободный народ обживёт Дар, они тоже станут его частью, – напомнил Джон. – Настали лихие времена, и грядут ещё худшие. Мы уже встречались с нашим врагом лицом к лицу, и оно белое с ярко голубыми глазами. Свободный народ тоже знает это лицо. В этом Станнис прав. Мы должны объединиться с одичалыми.

– Объединиться против общего врага, с этим я не могу не согласиться, – кивнул Боуэн Марш. – Но это вовсе не значит, что мы должны пропускать за Стену десятки тысяч полуголодных дикарей. Пусть возвращаются в свои деревни и там сражаются с Иными, а мы запечатаем ворота. Это нетрудно. Отелл рассказал мне как это сделать. Всё, что требуется – завалить туннель камнями и залить водой через бойницы. Стена довершит остальное. Холод, тяжесть… через месяц от ворот и следа не останется. Любому противнику придется прорубать себе путь сквозь стену.

– Или взбираться наверх.

– Вряд ли, – не согласился Боуэн Марш. – Они не налётчики, чтобы красть себе жён или добро. С Тормундом старые бабки, дети, отары овец, коз, и даже мамонты. Ему будут нужны ворота, а их осталось всего трое. Если его люди полезут на Стену, так что ж? Против них бороться проще, чем выудить вилкой рыбку из котелка.

«Да, вот только рыбка не вылезает из котелка с копьём наперевес, чтобы проткнуть тебе брюхо».

Джону и самому приходилось взбираться на Стену.

Марш продолжил:

– Стрелки Манса истратили на нас десять тысяч стрел, судя по тому количеству, что мы собрали. Наверх долетело не больше сотни. По большей части им помог в этом ветер. Наверху от стрел погиб только Рыжий Алин из Розового леса, да и то он умер от того, что грохнулся на землю, а не от ранения в ногу. Донал Нойе пал, защищая ворота. Рыцарский подвиг, да… но будь ворота запечатаны, наш храбрый оружейник до сих пор был бы с нами. И не важно, выступит против нас сотня врагов или сто тысяч – пока мы удерживаем верх Стены, а они сидят внизу, нам никто не страшен.

«Он не так уж неправ».

Орда Манса разбилась о Стену, словно волна о каменный берег, хотя её защитники были лишь горсткой стариков, зелёных юнцов и калек. И всё же то, что предлагал Боуэн, шло вразрез с внутренним чутьём Джона.

– Если мы запечатаем ворота, то не сможем отправлять разведку, – заметил он, – и окажемся всё равно, что слепы.

– Последний рейд лорда Мормонта стоил Дозору четверти состава, милорд. Нужно сохранить то, что у нас осталось. С каждой новой смертью мы слабеем, а наши силы и так слишком разрознены… Мой дядя любил повторять: «Займи высоты, и ты выиграешь битву». У нас же нет высот выше Стены, лорд-командующий.

– Станнис обещает земли, еду и справедливость каждому одичалому, преклонившему перед ним колени. Он никогда не позволит нам запечатать ворота.

Марш помедлил:

– Лорд Сноу, я не из тех, кто пересказывает сплетни, однако ходят слухи, что вы становитесь слишком… дружны с лордом Станнисом. Некоторые даже предполагают, что вы… э…

«Ага, мятежник, предатель, бастард и еще варг в придачу».

Может, Яноса Слинта больше и нет в живых, но посеянная им ложь вовсю процветает.

– Мне известно, что про меня говорят, – Джон слышал шушуканье, видел, как люди сворачивают в другую сторону, чтобы не встречаться с ним, когда он идет по двору. – А что они от меня хотят? Чтобы я повернул оружие против Станниса и одновременно сражался с одичалыми? У его величества втрое больше бойцов, чем у нас, и, кроме того, он наш гость и находится под защитой закона гостеприимства. Помимо всего, мы перед ним в большом долгу.

– Лорд Станнис оказал нам помощь, когда мы в ней нуждались, – согласился Марш. – Но он всё равно бунтовщик, и его участь незавидна. Так же, как и наша, если Железный Трон объявит нас изменниками. Нужно удостовериться, что мы выбираем верную сторону.

– Я вовсе не собираюсь выбирать чью-то сторону, – ответил Джон. – Но я не так уверен в исходе этой войны, как вы, милорд. Особенно учитывая, что лорд Тайвин мертв.

Если верить дошедшим до них по Королевскому тракту слухам, Десница Короля был убит на горшке собственным сыном-карликом. Джон общался с Тирионом Ланнистером, правда, недолго.

«Он пожал мне руку и назвал другом».

Было трудно поверить, что этот человек мог поднять руку на собственного отца, но факт смерти лорда Тайвина не подлежал сомнению.

– В Королевской Гавани остался львёнок, а мы знаем, что Железный Трон перемалывал и более взрослых людей.

– Может он и мальчик, милорд, но… многие любили короля Роберта, и большинство всё ещё признает Томмена его сыном. А чем больше люди узнают лорда Станниса, тем меньше его любят, и ещё меньше – леди Мелисандру с её кострами и этим мрачным божеством. Они ропщут.

– Они роптали и при лорде Мормонте. Он мне как-то сказал, что люди любят жаловаться на своих жён и хозяев. Те, у кого нет жены, вдвое сильнее клянут своих господ. – Сноу посмотрел на частокол. Две стены уже были повалены, третья должна вот-вот рухнуть. – Оставляю тебя заканчивать начатое, Боуэн. Убедись, что все трупы сожгли. И спасибо за совет. Обещаю подумать над всем, что ты мне сказал.

Когда Джон направился к воротам, в воздухе всё ещё висел дым и пепел. Рядом с входом он спешился, чтобы провести подо льдом на южную сторону свою невысокую лошадку. Перед ним, освещая путь факелом, шагал Скорбный Эдд. Пламя лизало потолок, и по мере их продвижения им на головы падали ледяные капли.

– Какое облегчение, милорд, что рог сгорел, – произнес Эдд. – Не далее как прошлой ночью мне снилось, будто стою я на Стене, и только пристроился помочиться, как вдруг кому-то вздумалось погудеть в рог. Нет, я не жалуюсь. Этот сон куда лучше предыдущего, в котором Харма Собачья Голова скормила меня своим свиньям.

– Харма мертва, – напомнил ему Джон.

– Но свиньи-то нет. Они смотрели на меня словно Смертоносный на сало. Я не утверждаю, что одичалые желают нам зла. Мы свергли их богов, покромсали на куски и заставили сжечь, но взамен дали им луковый суп. Разве может какой-то бог сравниться с миской доброго лукового супа? Я бы ни за что не устоял.

Одежда Джона провоняла дымом и смрадом жжёной плоти. Он знал, что нужно что-нибудь поесть, но ему больше хотелось побыть в чьем-то обществе, а не утолять голод. – «Выпить бокал вина наедине с мейстером Эйемоном, перекинуться парой слов с Сэмом, посмеяться над шутками с Пипом, Гренном и Жабой». – Но Эйемон с Сэмом далеко, а остальные друзья...

– Сегодня я буду ужинать вместе со всеми.

– На ужин говядина со свёклой, – похоже, Скорбный Эдд всегда был в курсе того, что подадут к столу. – Хобб сказал, что у нас закончился хрен. А что толку в варёной говядине без хрена?

С тех пор, как одичалые сожгли столовую, дозорные перебрались обедать в каменный подвал под арсеналом.

Сводчатый потолок и два ряда квадратных колонн, разделявших помещение пополам, делали его похожим на склеп. Вдоль стен громоздилась бочки с вином и элем. Войдя внутрь, Джон огляделся. За ближним к лестнице столом играли в кости четверо строителей, а рядом с очагом, тихо беседуя, сидела группа следопытов и несколько людей короля.

Собравшаяся за отдельным столом молодежь наблюдала, как Пип протыкает свёклу ножом.

– Ночь темна и полна свёклы, – торжественно провозгласил Пип, насадив корнеплод на острие.– Так давайте помолимся, дети мои, об оленине с луком и вкусной подливой.

Его товарищи – среди них Гренн, Жаба и Атлас – заржали.

Сноу шутку не поддержал.

– Только дураки смеются над чужими молитвами, Пип. И, кроме того, это опасно.

– Если красный бог обиделся, то пусть поразит меня молнией.

Улыбки исчезли.