больничный.
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
— Я знаю массу таких вещей. Например, чему равен корень кубический из пятисот двенадцати.
— Встретимся в четыре в «Принципе», тогда придержу материал.
Я смерил Дворкина с головы до ног полным превосходства взглядом и махнул рукой:
— Черт с тобой, договорились. Но предварительно позвони мне в управление.
— У вас есть другой подозреваемый?
— Увидимся, — рассмеялся я и зашагал к инспектору Крамеру, уже распахнувшему дверцу полицейского автомобиля.
— Восемь! — вдруг крикнул мне вдогонку Кай.
— Что?!
— Кубический корень из пятисот двенадцати — это восемь!
— Кто бы мог подумать, — фыркнул я и, забравшись на заднее сиденье, устроился рядом с Петром. — А где Вилард?
— В отдельной машине поедет, — пояснил инспектор и попросил водителя: — Артур, трогай.
Утро не задалось, день выдался ему под стать.
Вилард оказался крепким орешком и заставил нас попотеть. Он, будто захватившая блесну щука, то уходил на глубину, рассчитывая укрыться среди коряг, то кидался из стороны в сторону в надежде порвать леску.
Короче говоря — то разыгрывал возмущение и отмалчивался, не желая отвечать на неудобные вопросы, то вешал нам на уши откровенную лапшу. И жену-то он не убивал, и о ее интрижке ничего не знал. А слышавшие крики и ругань соседи точно что-то напутали, поскольку он вообще никогда в жизни не ссорился с покойной.
Только вот сколько веревочке ни виться, рано или поздно конец сыщется. Пусть полицейская махина и неповоротлива, но если уж ее маховики начали вращаться, то своими жерновами она перемелет любого. Ну, почти.
Сложно сохранять невозмутимость, когда тебя на целый день заперли в помещении для допросов, защитник ни черта в происходящем не понимает, а доказательства вины все прибывают и прибывают, и всем уже ясно, что просто отмолчаться не получится.
Младший партнер юридической конторы сознался в убийстве супруги в половине пятого вечера. В обмен на чистосердечное признание он выторговал обещание, что прокурор не станет требовать смертной казни, но, думаю, через пару лет каторги перспектива провести остаток жизни в исправительном учреждении Святого Кейна будет пугать его куда сильнее инъекции вечности.
— Лучше б просто развелся, — выйдя на крыльцо управления, вздохнул инспектор Крамер, надкусил новую сигару и произнес: — Послушай моего совета, Виктор: не женись.
— Не думаю, что закончу, как он, — рассмеялся я в ответ и закурил. — Отличная погода сегодня, не так ли?
Погода и в самом деле радовала. На синем небе не виднелось ни облачка, теплые лучи не по-осеннему яркого солнца высушили все лужи, а легкий ветерок играл с листьями росших вдоль дороги кленов.
— Погода? — пробурчал Крамер, огляделся по сторонам и поправил шляпу. — Вот только не надо заговаривать мне зубы!
— И в мыслях не было, — осклабился я и выпустил в сторону инспектора длинную струю дыма. — Как ты только мог такое подумать?
— Знаю я тебя! — хмыкнул Петр и попросил: — Будь добр, не дыми на меня. И так уже несет, как от табачной фабрики.
— Хорошо, не буду, — покладисто согласился я. — Ну так что — пойду?
— И даже не спросишь, какого рода услуга от тебя понадобится?
— А мы разве не в расчете? Неужели спасение вас от грандиозного фиаско не уравновешивает чаши весов?
— Вот ты как?
Я выкинул окурок в урну и досадливо поморщился:
— Ладно, выкладывай, что ты хочешь получить за мою же помощь?
Петр Крамер сдвинул шляпу на затылок, потер переносицу и загадочно улыбнулся:
— О, просто позволь мне оказать тебе ответную услугу. Этого будет вполне достаточно.
— Не понял? — насторожился я.
— У тебя ведь нет личного водителя? — прекрасно зная ответ, спросил инспектор.
— Нет, — уставился я на собеседника. — И он мне не нужен. Абсолютно.
— Артур Левин…
— Сразу нет!
— А это не обсуждается, — нахмурился Крамер. — У нас ведь уговор, не так ли?
— Мне не нужен водитель!
— Послушай меня, Виктор! — Инспектор ткнул в меня пальцем с неровно обстриженным ногтем. — У парня талант! За ним надо просто какое-то время приглядеть и немного поднатаскать. Через пару лет он будет управляться с сущностями не хуже тебя.
— Предлагаешь мне стать его нянькой?
— Предлагаю тебе вернуть долг, — заявил Петр Крамер, имея в виду вовсе не нашу сегодняшнюю сделку. — Если бы я в свое время не замолвил за тебя словечко перед капитаном…
— Хорошо! — всплеснул я руками. — Хорошо! Но с шефом разговаривай сам! И это не обсуждается! Я к нему с этим не пойду, он и так на меня в последнее время косо посматривает, знаешь ли.
— Не проблема, — легко пошел инспектор на уступку. — Просто когда он тебя спросит, подтверди, что не возражаешь.
— Договорились, — буркнул я и сбежал с крыльца, изрядно удивив тем самым Крамера.
— Куда-то спешишь? — спросил он.
— Кай Дворкин интересуется обстоятельствами этого дела, но не беспокойся — читатели «Осеннего вестника» узнают истинного героя дня! Глава дивизиона криминальной полиции инспектор Крамер вновь вступает в противоборство с отчаянным преступником и…
Петр плюнул и, не дослушав меня, вернулся в управление.
Домой в итоге получилось приехать уже в районе семи. Туманно сославшийся на некие дела поздно вечером, Кай Дворкин в кои-то веки никуда не спешил и буквально вывернул меня наизнанку, выпытывая все подробности дела. Ну и пообедали заодно, конечно…
Заперев за собой дверь, я разделся и первым делом забрался под душ. Постоял там, после вытерся насухо махровым полотенцем и отправился на боковую.
Без малого сутки на ногах, самое время немного прикорнуть.
Но только закрыл глаза, и по закону подлости немедленно затрезвонил телефон! Пришлось подниматься и тащиться на кухню.
— Да, — спросонья пробормотал я в трубку.
— Дорогой! — послышался веселый голос Анны. — Мы сейчас приедем!
— Отлично, — отозвался я, в ответ раздались короткие гудки.
«Мы» — это просто здорово. «Мы» — это значит, у нас будут гости.
Замечательно! Что еще нужно субботним вечером для полного счастья?
Я с выражением выругался и посмотрел на часы; оказалось, что уже девять вечера.
Только глаза прикрыл? Ну-ну.
Ладно, пару часов вздремнуть удалось, и то хлеб. Знаем мы этих гостей, точно полночи куролесить будут, потом еще в танцевальный клуб потащат. Газетчики, чтоб их…
И с тяжелым вздохом я отправился одеваться. Натянул домашние штаны и клетчатую байковую рубаху и только вернулся на кухню, как забарабанили во входную дверь. Пришлось бросать оставшуюся невымытой с завтрака тарелку в раковину и впускать Анну и ее гостей.
