Оставаясь у защитной черты, я посмотрел на бесноватую, набухшие соски которой заметно оттопыривали легкую ткань ночнушки, и неожиданно почувствовал к ней нешуточное влечение. Захотелось запустить руки под сорочку и гладить, гладить нежное тело. Гладить – и не только…
Странное наваждение накатило с невиданной силой; попытался его сбросить – и не смог. Как не смог и отвести взгляд. Просто стоял и смотрел, смотрел, смотрел…
А в голове билась одна-единственная мысль: не смей, не смей, не смей переступать защитный круг! Нарушишь ритуал – и ты пропал.
Точно! Ритуал!
Сознание слегка прояснилось, и стала понятна причина произошедшего.
Это все похоть. Просто похоть.
А точнее – сделавший ее своим орудием нечистый. Классический случай «кельмской блудницы».
Любому опытному изгоняющему работы на пять минут, а вот не ожидавший подвоха мальчишка положенной в таких случаях защитой пренебрег и угодил в ловушку.
Сопляк!
Мне-то еще простительно, как ни крути, на одних лишь голых способностях далеко не уедешь, а вот дипломированному экзорцисту такая безалаберность не к лицу.
В глубине души заворочались бесы, и пришлось придавить их своей волей, ввергая обратно в темницу. Получилось. Пока – получилось. А вот когда переступлю защитный круг…
И ведь переступлю – факт.
Я постарался припомнить встречавшиеся в книгах описания подобных случаев, но, как на грех, ничего путного в голову не шло. Спасти в этой ситуации могла лишь духовная чистота.
А откуда взяться благочестию у состоящего на государственной службе убийцы, ведущего к тому же далеко не самый праведный образ жизни?
Я с досады скрипнул зубами, дернулся, но лишь покрылся с головы до ног испариной. Вновь попытался отвести взгляд, и вновь потерпел неудачу. Несколько раз глубоко вздохнул и как-то невзначай отметил, сколь похожа бесноватая девица на свою мать. Практически одно лицо. Еще б юношеские прыщи убрать…
Хотя, если уж на то пошло, фигура у маркизы поинтересней. И грудь, несмотря на возраст, выше, и талия уже. Выбирай я, с кем из них провести сегодняшнюю ночь, – у шестнадцатилетней девчонки не было бы ни единого шанса оказаться в моей постели.
Маркизе, той никаких чар не надо, чтобы мужика с ума свести. Как, впрочем, и Берте. Кстати, о Берте…
Заставить себя не думать о привязанной к кровати девице оказалось непросто, но в итоге мне все же удалось отвести взгляд в сторону. Немедленно накатила тошнота, колени подогнулись, и я уселся прямо на пол, едва не перевернув стоявшую рядышком лампаду.
Сил не осталось даже вытереть пот с лица, в голове звенело, а перед глазами все плыло, и прыгали мерзкие серые точки. Заточенные в душе бесы вознамерились взять реванш, но у меня вновь получилось загнать их обратно.
Вот ведь неугомонные!
Кое-как отдышавшись, я обхватил колени руками и шумно выдохнул. Дико хотелось напиться и заняться кое-чем, к делу не относящимся, вот только расслабляться было рано. Пусть сам я чары превозмог, но с этими-то страдальцами что теперь делать?
Экзорцист увяз накрепко; смогут ли ему помочь местные священники – большой вопрос. К тому же за это время свечи успеют прогореть, а без них выставленная монахом защита не удержит угнездившуюся в душе бесноватой тварь. Боюсь, тогда парнишка перед искушением не устоит и порождение Бездны выжмет из него все соки. А потом такое начнется…
В итоге, братия из окрестных монастырей беса, конечно, обуздает, да только на карьере экзорциста в этом случае придется поставить большой жирный крест. Бьюсь об заклад, всю жизнь в архивах просидит. А раз Малькольм Паре имеет на него какие-то виды, мне тоже не поздоровится.
Нет, разумеется, я и сам мог провести ритуал изгнания. Но одно дело – с кровью и мясом вырвать беса из души человека, и совсем другое – сделать так, чтобы тот сам решил убраться в Бездну. Как бы после моего вмешательства девушка всю оставшуюся жизнь на кровати живым мертвецом не провалялась. К тому же сознания бесноватой и экзорциста сейчас связаны, поэтому достанется им обоим. Да и рискованно влезать в чужой ритуал. Рискованно в том числе и для меня самого.
Куда ни кинь, всюду клин.
В идеале надо каким-то образом привести этого лопуха в чувства, и пусть сам свою кашу расхлебывает. Вот только как это сделать?
Еле ведь выпутался. Повезло просто, что проблем с женским полом никогда не испытывал, а если парнишка ничего слаще морковки не ел, как ему помочь?
Как? Хм… должно выгореть…
Я с кряхтением поднялся на ноги, подошел к экзорцисту и помахал у него перед лицом ладонью – никакого эффекта. Осторожно запустил руку под полумаску, прикоснулся к сведенной судорогой шее и с трудом уловил редкий-редкий пульс.
Да уж, плохи дела. Совсем мальчик деревянный. Его сейчас на две табуретки опусти, так и останется скамейкой лежать. С другой стороны, мне же проще – хоть сопротивляться не будет.
Звякнув из чистого хулиганства нашитым на шляпу колокольчиком, я еще раз обошел комнату, убедился, что ничего не упустил, и выскользнул в холл, не забыв плотно прикрыть за собой дверь.
– Ну что?! – всполошилась маркиза. – Что с Вероникой?!
– Все в порядке, ваше сиятельство, – ответил я и отпихнул назад вознамерившегося прошмыгнуть в комнату духовника. – Берта, дверь.
Фальшивая монашка немедленно заступила на караул и так глянула на Ференца, что тот поспешил отойти.
– Могу я видеть дочь? – спросила Изабелла, перехватила мой взгляд и несколько даже покраснела. – Себастьян, вы так смотрите… Что стряслось?
– Извините, ради Святых! – охнул я. – Вы с дочерью буквально одно лицо, вот я и растерялся.
– Да-да, – расхохотался маркиз Левич и сунул мне в руку до краев наполненный бренди бокал, – я будто и не участвовал вовсе.
– Угомонись! – одернула его супруга. – Нашел время! Что с нашей доченькой, Себастьян?
– Ритуал почти завершен, но случай оказался более сложным, и брат-экзорцист не рассчитал своих сил. Ему понадобится небольшая помощь, и только. – Я одним глотком выдул едва ли не полбокала выдержанного напитка и блаженно перевел дух. Ну вот, одну потребность удовлетворил. – Дальше будет проще…
– Небольшая помощь? – понимающе глянул на мою промокшую насквозь рубаху маркиз. – Да с вас, дорогой друг, едва ли не семь потов сошло.
– Подожди! – вновь забеспокоилась Изабелла. – Что от нас требуется?
Я посмотрел в ее серые глаза и замялся:
– Ваше сиятельство, не сочтите на свой счет, но об этом хотелось бы переговорить с вашим супругом наедине…
– Хотите сказать, это не женского ума дело?! – моментально встала на дыбы маркиза. – Речь идет о моей дочери!
– И в мыслях ничего такого не было! – поспешил я успокоить хозяйку. – Просто воспитание не позволяет мне говорить о некоторых вещах при дамах.
– Дорогая, оставь нас, – пробасил Левич и окликнул присевшего на краешек дивана духовника: – Ференц, составь компанию Изабелле.
– Но…
– Идем, Ференц, – позвала его оскорбленная до глубины души маркиза, уже на выходе обернулась и со слезами на глазах спросила: – С Вероникой точно все будет хорошо?
