– Что со мной? – первым прервал я затянувшееся молчание.
– А это, дорогой мой, зависит исключительно от вашей состоятельности, – хихикнул странный дед. – Сумеете оплатить лечение – одно дело. Не сумеете – и к чему тогда глупые вопросы?
– Вы кто, медик?
– Травник, – покачал головой старик.
– Ну и на кой ляд меня к травнику приволокли? – горестно вздохнул я и стиснул зубы, когда внутренности огненным узлом стянул очередной приступ боли.
– Нужен нормальный медик? Вперед! Только учтите, что всякий медик в вашем случае сразу стражников кликнет. Да и я кликну, если о цене не столкуемся.
– К чему глупые угрозы?
– Так рассчитайтесь, дорогой мой, и разойдемся как в море корабли.
– В кошельке смотрел?
– Не имею обыкновения.
– Так посмотри! – прошипел я, гадая, куда подевалась Берта.
– Во избежание недоразумений, предпочитаю решать денежные вопросы при участии всех заинтересованных сторон, – заявил старик и, выудив из-под хламиды мой кошель, начал вытряхивать монеты на сморщенную ладонь.
– Ты не законник часом, дед?
– Бывший, дорогой мой, бывший. Ну да кем только за жизнь побывать не довелось…
– Лучше б в медицине практиковался.
– У нас на флоте как было, – хмыкнул травник, – сразу не помер, выходят. Практика у меня на зависть любому костоправу.
– То-то, смотрю, столько морячков одноруких да одноногих милостыней побираются. – Я слишком глубоко вздохнул и едва не охнул из-за раскаленным сверлом ввернувшейся во внутренности боли. – Ладно, со мной-то что?
– Ножом ткнули. Ткнули качественно, но жить будешь.
– И скоро на ноги встану?
– А я откуда знаю? – удивился старикан. – Кто похлипче, после такого ранения сразу бы Святым душу отдал, а ты вон трепыхаешься. Но декады две точно полежать придется.
– Бесов праздник! – выругался я, понимая, что не могу позволить себе потерять столько времени. – Заберут меня когда?
– Телегу раздобудут и увезут сразу. – Травник вернул изрядно полегчавший кошель, с кряхтением поднялся и зашагал на выход. – Отдыхай пока…
Как меня забирали – лучше и не вспоминать. Сначала чуть к Святым не отправился, пока в повозку затаскивали, потом из-за тряски на неровной мостовой и вовсе сознание потерял. Очнулся уже в просторной светлой комнате с единственным окном, выходившим на полночь.
Вся команда была в сборе. И лица у всех кислее некуда.
– Ну? – прохрипел я, разлепив веки. – Мы где?
Немедленно оказавшаяся рядом Берта смочила мне губы, поправила подушку, начала хлопотать, но ее тут же оттеснил в сторону Валентин Дрозд.
– Домик сняли, – пояснил он. – Так сказать, сменили место дислокации…
– И правильно…
– Вы уж простите нас великодушно, командир, – замялся усач. – Не доглядели.
– Вы-то тут при чем? Меня ж выследили, не вас.
– Не было слежки, ждали они, – покачал головой Гуго. – Мы сразу и не сообразили, что к площади Святого Януария только по двум мостам и можно пройти. А утром там завсегда толкотня. Вот и устроили засаду.
– Задним умом все крепки, – поморщился я. – Переиграли. Бывает. Что о тех парнях выяснить удалось?
– Простые уличные бузотеры, ни с какой бандой не связаны. – Фокусник почесал седой затылок и добавил: – Но был еще и третий, тот, который тебя в спину пырнул. Вот его толком никто не разглядел.
– Хитрый гад.
– И что дальше? – буркнул Валентин. – Трехпалый как в воду канул, а законника теперь вместо одного мордоворота пятеро сопровождают.
– Не трогайте Ксиса, – приказал я. – Проверяйте время от времени, но на рожон не лезьте. И главное – отслеживайте все слухи о необычных смертях. Жестоких убийствах с пытками, сожжениями, отрезанными головами или снятыми скальпами. Чем-то в этом роде.
– Зачем? – удивился Гуго.
– Полагаете, посвященный Ямхани станет не просто устранять причастных к торговле «желтой пылью», – сразу догадался брат-экзорцист, – а попытается запугать остальных? И должен будет предоставить хозяевам какие-либо трофеи?
– Это было бы логично.
– И все же стоило законника выпотрошить, – вздохнул Дрозд.
– Ты никогда не удил на живца? – Я вяло улыбнулся и почувствовал, как вновь начинает разгораться боль в пояснице. – Трехпалый – это наживка, Костас – поплавок. Не будем суетиться, позволим убийце сделать за нас грязную работу. После контрабандистов можно будет голыми руками брать.
– Вы так уверены в этом пахартском язычнике?
– Именно.
Раз уж ланские проныры за этим типом охотятся, значит, он действительно хорош.
Бесы, но почему?!
Я глубоко вздохнул и делиться полученной от шпика информацией ни с кем не стал. Вместо этого влил в себя кружку мерзкого на вкус настоя и провалился в беспокойный сон.
Сон – это все, что мне сейчас нужно.
Ну, почти…
4
Вопреки предчувствиям следующую декаду не происходило ровным счетом ничего. Никаких необычных убийств, никаких странных происшествий. Тишина.
Я валялся в кровати, пил лечебные отвары, хлебал куриные бульоны и понемногу приходил в себя. Берта и Марк делали вид, будто присматривают за мной, и беспрестанно ругались; Гуго на пару с Валентином шныряли по кабакам, ставили выпивку знакомым стражникам и держали ушки на макушке, но всякий раз возвращались пустыми и усталыми, подобно двум побитым жизнью солдатским барабанам.
Все по этому поводу нервничали, мне было плевать. Контрабандисты от нас никуда не денутся; куда больше беспокоило самочувствие. Пусть при резких движениях больше и не казалось, что вот-вот порвутся проткнутые заточкой потроха, но одно дело – в постели отлеживаться и совсем другое – на улице работать…
Бесы!
– Не стоит хмуриться, дорогой, – попросила Берта и улеглась на кровать. – Лучше улыбнись. Все будет хорошо, правда?
– Не дави на меня!! – потребовал я.
– Я давлю? – Девушка фыркнула, показала язык и, нехотя отстранившись, уселась рядом. – Почему ты такой злой? Разве я плохо о тебе забочусь?
– Нет.
– Вот именно! Из меня бы вышла идеальная жена!
