Глава 14
Ранним утром в четверг Мигель рассказывал о данных финансового отчета, который он подготовил для Рамона, когда в кабинет без предупреждения вошла Элис.
– Прошу прощения, – сказала она, и ее бледное лицо было каменным. – Звонит какой-то грубиян. Я уже дважды говорила, что вас нельзя беспокоить, но как только я вешала трубку, он перезванивал и начинал на меня орать.
– Что ему нужно? – нетерпеливо спросил Рамон.
Секретарша нервно сглотнула:
– Он хочет поговорить с грязным ублюдком, который пытается спустить его краску в унитаз. Сэр, это – вы? У Рамона от смеха дрогнули губы.
– Кажется, да. Соедините меня с ним.
Мигель нетерпеливо подался вперед. Рамон щелкнул переключателем на селекторе, откинулся в кресле, собрал финансовые документы, которые он читал, и молча продолжал их просматривать.
По комнате прогремел картавый бас Сиднея Грина:
– Гальварра, ты ублюдок! Ты зря теряешь время, слышишь? Мне плевать на то, что ты собираешься делать, и я не заплачу ни цента из тех трех миллионов. Ты понял? Плевал я на тебя! – Ответа не последовало, и Грин заорал снова:
– Скажи мне хоть что-нибудь, черт бы тебя побрал!
– Я восхищаюсь твоим мужеством, – подчеркнуто медленно произнес Рамон.
– Так тебя разэдак, намекаешь, что у тебя еще карты в кармане? Так прикажешь понимать? Гальварра, ты что, угрожаешь мне?
– Убежден, что никогда не стану настолько груб, чтобы угрожать тебе, Сид, – ответил Рамон спокойно.
– Черт тебя побери, ты угрожаешь мне! Кем ты себя считаешь?
– Ублюдком, который спустит твою краску в унитаз, – сказал Рамон, протянул руку и отключил Сида.
Кэти быстро написала на своей расчетной карточке сумму, равную половине стоимости мебели, которую она только что приобрела, а после этого заплатила вторую половину из денег, которые оставил ей Рамон. Продавец удивленно взглянул на нее, когда она попросила две расписки в получении, каждую на половину общей стоимости. Кэти твердо проигнорировала его взгляд, но Габриэла покраснела и отвернулась.
На улице было тепло, и туристы прогуливались по залитому солнцем Сан-Хуану.
Машина стояла на стоянке. Это был потрепанный, но прочный старый автомобиль мужа Габриэлы, который тот предоставил в распоряжение жены и ее подопечной.
– Хорошие покупки мы сделали, – вздохнула Кэти, опуская стекло, чтобы впустить легкий ветерок в душный салон. Уже был четверг, четвертый день их тяжелых, но успешных и веселых поездок, и она пребывала в счастливом возбуждении.
– Не могу отделаться от чувства, что все-таки что-то позабыла, – задумчиво произнесла она, взглянув через плечо на две лампы и край стола, загромождавшие все заднее сиденье.
– Да, кое-что ты забыла. – Прекрасное лицо Габриэлы было озабоченным, когда она повернула ключ зажигания и печально улыбнулась Кэти. – Ты забыла сказать Рамону правду о том, сколько все это стоит. – Она вырулила со стоянки и влилась в поток машин. – Кэти, он очень рассердится на тебя, когда узнает.
– Он не узнает, – бодро сообщила Кэти. – А я не собираюсь ему об этом рассказывать. И ты тоже обещала мне этого не делать.
– Конечно же, я не расскажу! – сказала Габриэла с обиженным видом. – Но падре Грегорио много раз говорил на воскресных проповедях, как важно, чтобы была честность между мужем и…
– Ох! – громко застонала Кэти. – Вот о чем я забыла. – Она откинулась и прикрыла глаза. – Сегодня четверг, в два часа дня я должна была встретиться с падре Грегорио. Рамон договорился о встрече еще во вторник и напомнил мне об этом сегодня утром, а у меня вылетело из головы.
– Может быть, ты встретишься с падре сейчас? – предложила Габриэла час спустя, когда машина подъезжала к деревне. – Сейчас только четыре часа.
Кэти быстро покачала головой. Весь день она думала о том, что они с Рамоном собираются провести вечер в их доме. Она должна принести туда еду. Он работал там с, другими мужчинами. Когда помощники уйдут, Кэти и Рамон планировали остаться наедине на несколько часов, впервые за четыре дня с тех пор, как приехали.
Когда они добрались до дома Габриэлы, Кэти пересела за руль, помахала на прощание Габриэле и развернула машину назад, прямо в деревню, чтобы заехать в магазин и купить еду и бутылку вина на вечер.
Эти последние четыре дня были для нее очень необычными. Рамон по утрам уезжал в Маягуэс, а позже, до наступления темноты, работал в доме, так что они виделись только по вечерам. Она проводила дни в покупках, надеясь, что выбранные ею вещи ему понравятся. Кэти чувствовала себя как на каникулах, получив разрешение обставить дом на свое усмотрение. Она радовалась, но дом оставался для нее домом Рамона, а не ее собственным. Возможно, это было из-за того, что Рамон был занят и она видела его так мало, а если они и были вместе, то всегда поблизости находились люди.
Рафаэль и его сыновья тоже работали в доме вместе с Рамоном, и вечером, за ужином, четверо мужчин были бодрыми, но явно усталыми. Хотя Рамон окружал ее вниманием, когда они сидели за дружеской беседой в гостиной Рафаэля, времени и места для того, чтобы «смешать тела и разделить потом, воскреснув к новой жизни», так и не было.
Каждый вечер Рамон провожал ее до дома Габриэлы, где все уже спали, увлекал к дивану и усаживал рядом с собой.
