Злачное место

толстыми когтями и легко утянула серую тушу вниз. Артем завороженно смотрел на это, когда резкий рывок сзади едва не заставил его заорать.

– Так, «царь Леонид», для полноты картины тебе триста бойцов надо, и лестница эта на Фермопилы не похожа.

Артем был настолько рад, что рука, которая втащила его внутрь, была именно рукой Старого, а не такой вот корявой лапой с когтями, что даже не удивился очередной порции непонятных слов из уст лекаря команды. Дверь захлопнулась перед его носом, едва не пришибив.

– По ком хоть стрелял? – спросил Сикока.

– Морфа завалил, – скупо ответил Артем, – только там, внизу, есть еще один.

– Ну значит, и правильно, что верхом пошли, – буркнул Старый, – будем надеяться, тот, что внизу, дверей открывать пока не умеет.

– А что… она – умеет?

– А кто же еще, – хмыкнул он.

– Так, все зашли – и лады, – оборвал их Крысолов, все так же контролируя узкий коридор. – Давайте дальше двигаться. Я пошел за угол.

– Погоди, я с тобой, – откликнулся Сикока и тоже двинулся к нему. За угол заходить было, пожалуй, опаснее даже, чем в дверь, но, по-видимому, тактика подобных перемещений у бойцов была отработана за многочисленные ходки в старые склады и цеха, так что Артем и не уловил толком, как же они свернули за угол, – вот был Крысолов на этом месте, а вот как-то резко нырнул, то ли кувырком, то ли еще как, – и нет его. А следом и Сикока метнулся. Чисто морфы… Он восторженно высказал эту мысль вслух – и получил подзатыльник от Куска, надсадно сипящего рядом.

– Я т-т-тебе, «морфы», не накаркай…

Старый, не услышав из-за угла стрельбы, видно было, расслабился.

– Давайте сюда, – раздался голос Крыслова, и они поволокли со Старым Банана, а следом за ними потащился и Кусок.

За поворотом был такой же коридор, выкрашенный темно-зеленой краской, и здесь было уже светлее – ясный пень, – вот и еще одна дверь, деревянная, полуоткрыта, а там, за ней, уже свет. Коридор или комната – но ясно, что с окнами: дневной свет, а сколько ж там… Артем глянул на часы… вот, блин, а уже два часа дня! Дверь в следующее помещение открывалась внутрь, так что ее нельзя было резко распахнуть и прямо в рывке броситься на стоящих в коридоре людей. Учитывая это, Крысолов осторожно подкрался к двери и заглянул внутрь.

– Ага, коридор, мы находимся в его торце. А где же… ага, вот ты где, – с удовлетворением произнес он. – А точно: Артем прав – медленный какой-то… ах ты, с-сука, наклонился… точно. Жрет кого-то. Ну пора тебя валить. – Он осторожно открыл дверь. Остальные боеспособные члены группы подтянулись поближе, за исключением Куска, бессильно сползшего по стене. Дышал он уже очень часто, все так же сипло, и Старый с тревогой посматривал на него.

Стоя немного сзади Крысолова, Артем увидел длинный коридор с рядом окон. По другую сторону его тянулся ряд дверей, некоторые из них были открыты. Возле одной такой открытой двери и расположился их морф… Он сосредоточенно копался мордой в животе лежащего человека. Тем не менее он сразу отреагировал на их появление в коридоре, потому что прекратил свое жуткое занятие и обратил свою уродливую морду, перепачканную кровью, к ним.

– Н-ну, тварь… – тихо процедил сквозь зубы Крысолов, аккуратно прицелился и выстрелил, как в тире. До морфа было метров двадцать, весь он был как на ладони, тут Колбасиха не промахнулась бы, и Артем хорошо видел, как пуля вошла точно в голову морфа, тот даже дернулся. И… остался сидеть как сидел, поводя своей уродливой головой вправо-влево.

– Блин… – озадаченно сказал Крысолов, опустив автомат. – Чего за хрень? Так не бывает…

Будто услышав его слова, морф тяжело поднялся и, уже даже не как шустер, а как медленный зомбак поковылял к открытой двери. Старый тоже выстрелил – и тоже попал. Видно было, как брызги из головы полетели, – и опять морф не завалился. Ему трудно было идти, коленные суставы, больше приспособленные для прыжков, не хотели, как видно, держать большое – метра под два, точно! – тело и подламывались. Но тем не менее он шел! Еще морфу мешала и путалась в ногах какая-то веревка, обмотанная, что ли, вокруг тела – наверное, та самая, которой он придушил Банана и Куска. Уже никто не стрелял, и все только оторопело смотрели, как морф скрылся в распахнутой двери.

– Бегом туда, – отрывисто сказал Крысолов. – Кусок, подержи Банану челюсть.

Тот, сипя, кивнул и присел рядом с телом товарища.

Они подбежали к открытой двери, походя пристрелив начавшего подниматься с пола свежеиспеченного зомби с разорванным животом – по одежде видно, рабочего с завода. На шее у него четко виднелась такая же борозда, как у Банана. Перед дверью с надписью «Приемная» все остановились.

– Кабинет какой-то. Уж не директор ли тут обитал? Так, заходим быстро: я, Старый – налево, Сикока, Артем – направо. Отсюда уже не уйдет…

Он пинком распахнул дверь и резко метнулся влево, остальные так же быстро ввалились в комнату. Это и вправду была приемная кого-то из высшего начальства завода: мебель в ней была, сразу видно, не из дешевых, но это только «предбанник» – в комнате имелась еще одна дверь, с какой-то табличкой, на которой золотом была витиевато выписана фамилия, по-видимому хозяина кабинета. Но на это Артем обратил внимание только краем глаза, потому что прямо перед ними возле стола копошился, переворачивая стулья и сбрасывая на пол компьютеры, телефоны и еще какую-то лабуду, тот самый наводивший ужас на весь поселок морф.

– …Ты был прав – это баба, – сказал Старый Крысолову, и тот кивнул, соглашаясь. Действительно, хотя волосы у морфа, как и у большинства из них, вылезли, было видно, что, несомненно, когда-то это была женщина с высокой грудью. Одежда на ней тоже давно оборвалась и слезла, только каким-то чудом болталась на шее донельзя грязная сумочка.

– Так, а как же нам ее привалить? – несколько растерянно спросил Сикока, глядя на разваленную голову морфини.

– Попробуйте стрелять на уровне пояса – негромко сказал Старый. – Если я прав… – Он не договорил, потому что морфиня, обратив наконец на них внимание, поковыляла к ним. Когда она вылезла из-за стола, стало видно, что с одной стороны у нее свисают клочья разорванной плоти и та самая черно-зеленая веревка.

Не сговариваясь, без сигнала, вся команда открыла огонь. Пули рвали серое тело морфини, но она упорно продолжала двигаться. Не доходя до них нескольких шагов, морфиня внезапно остановилась и повернулась к ним боком. Раздался негромкий хлопок, и из внезапно появившегося отверстия, до того прикрытого складкой кожи вылетело что-то черное, покрытое слизью, и мягко шлепнулось на пол, не долетев до них буквально метра. Огонь из четырех стволов разнес это черное в ошметки за секунду. А заодно – и веревку, тянущуюся за ним. И только после этого наконец морфиня рухнула на пол. Всадив по инерции еще несколько очередей в распростертое тело, они все же остановились. В комнате было тяжело дышать из-за сгоревшего пороха и вони из разорванного пулями тела морфа.

– Завалили-таки, кажись, – нарушил молчание Крысолов. – Сикока, бегом к Куску, помоги ему, и… глянь, как он сам. Так что это за дрянь? А, Старый?

– Беременная она была… – как-то нехотя процедил Старый. – Мне надо было еще раньше это сообразить, когда она Куска схватила.

– Постой, ты чего… Беременная? Кто ж это ее? Шутишь или бредишь?

– Да не после, а до того, как она обратилась.

– Как… до того? А чего мы таких ни разу не видели тогда?

– Потому что до сих пор таких не было, – отрезал Старый. – До сих пор у беременной могли быть следующие исходы: смерть беременной до родов. Если на ранних сроках – неоформленная кора не даст развиться полноценному зомби, плод просто погибнет, беременная-зомби воспримет такой плод как кусок мяса у себя в животе и сожрет его, рано или поздно разорвав себе живот через влагалище. Если на совсем поздних сроках – последние десять недель, – плод тоже зомбанется, потом так в животе и останется из-за недостатка питания. У зомбачки беременной, даже если она кого и сожрет, все пойдет на построение