галантности и политики, не до коровок как-то.
Скучаю я очень по ним.
- А в вашем озере можно мне посмотреть?
- Ну если хочешь.
- Еще как хочу! Я же о таком только слышала.
Единороги повели меня в неведомый мне ранее тайный уголок долины. По дороге мы вновь сцепились с Калгном, а его отец лишь посмеивался глядя на нас сверкающими мудрыми глазами.
- Вижу, вы крепко сдружились.
Песчаный красавец положил мне голову на плечо и вздохнул:
- Если бы ты была единорогом!
- Что тогда? - вроде заинтересовался папаша.
- Я бы не раздумывая посватался.
Засмеявшись, я сказала:
- Знаешь, Калгн, тебе тут велели передать, что бы ты забыл об этом. - Я потерла кончик носа. - Обещали рога поотшибать.
Единорог даже остановился, оторопев от такой наглости.
- И кто это там такой рисковый? - выпятил он свою мощную грудь. Вот ведь мальчишка!
Эдрр понятливо покосился на меня и вроде усмехнулся.
- Да есть там один примечательный типчик, с парой рожек, хвостом и вот такенными клыками, - продемонстрировала я. - Ревнивый шибко.
- Дружок что ли твой, в болоте топленый?
- А кто их знает, - лишь пожала я плечами, - чертей разноцветных.
- Ну вот и озерце.
Деревья как то разом расступились, продемонстрировав нам идеально круглый прудец. Аккуратненький такой, миленький.
- Скажи кого ты хочешь увидеть, погрузив в воду руку.
Я подчинилась. Вода оказалась ледяной, разве что коркой не покрылась. Но я перетерплю.
- Беатриче Эрнест Вольская.
Вода пошла рябью и показала мне такой милый лик сестрицы, словно отражение в зеркале.
Таким макаром я увидела всех своих братьев и сестер.
Пальцы были уже конкретно отморожены, а силы покидали, тонкой струйкой убегая в холодные воды озера. Но мне вдруг захотелось увидеть еще одного человека. Точнее нечеловека. Небога. Асура.
- Покажи мне… Данталиона, повелителя ветров.
Рябь перешла в значительные волны, а когда улеглась я увидела свое рогатое чудо с воздушными крыльями.
Помилуйте, какие же у него глаза! Не утонуть, заблудиться немудрено.
На сердце не то что потеплело, заполыхало. Я с упоением смотрела в это такое родное лицо, пока неожиданно не очнулась как из сна.
Стерла глупую улыбку с лица и вынула руку из воды.
Ну, рукой эту трупную окоченелость можно было назвать с большой натяжкой. Потрясся пред своим лицом этим обморозком я посмотрела на Эдрра:
- Вы кажется говорили, что здесь можно увидеть и прошлое?
- Говорил. Но с тебя уже хватит.
- Вы об этом, - кивнула я на готовую отвалится как у ящерицы омертвевший кусок плоти. - Вылечу, мои руки то. Что надо сделать?
- Все тоже самое. Только скажи, что именно хочешь увидеть.
Я засунула бесчувственную руку в воду и сказала:
- Покажи мне то, что произошло четыре года назад у Вольской столицы. Покажи мне, как меня убили и как я ожила.
Растерзанное тело тонкой хрупкой девочки бесчувственной куклой лежит на земле. Грудь разорвана, бедро распорото, руки в ссадинах, грязная, вся в крови. И нет ей дела до того как гибнут вокруг демоны, как их кровь льется смешиваясь с ее.
Что-то в небе закричало и осветилось тысячью огней…
И стало страшно, когда бестелесная птица ринулась в бой.
Только бесцветные, блестящие глаза рассматривали пустую как осушенный сосуд девчонку. От этого колкого и острого, словно тысяча клинков глаз не укрылось ни то, как временами вздрагивало тело мертвячки, ни осветившиеся расписные руки, ни сияние колечка на безымянном пальце.
Демон встал, подобрал ее собственный меч и дождался когда дух наконец-то на него посмотрит. А затем с силой вогнал в и без того разорванную грудь.
Дух с девчонкой кричат в один голос, им больно.
А демон встает и уходит. Даже довольный исходом дела.
В карих глазах девушки зажигается и медленно потухает боль. Она поднимает руку к своей собственной душе…
А затем умирает.
Дух заметался, зашипел, растеряв свои сверкающие перья.
Не в силах пережить он бросается вниз и растворяется в теле девушки.
Секунда, одна, две, пять…
Тело выгибается и стонет. А рана на груди зарастает. Лишь меч пригвоздил тонкое девичье тело к земле, словно иголка бабочку.
- Все, хватит!
Я ударила по воде.
Все равно непонятно.
Я была мертва, дух должен был уйти.
- Теперь вы понимаете, - обратилась я к единорогам, вставшими над моей сжавшейся в комок тушкой, - почему Лилит Вольская мертва. Забавная была девчонка, только доверчивая. Такие долго не живут.
Сил не было даже на то, чтобы разморозить руку. И я предпочла скрыться от начавшейся ноющей боли в сладких топях сна.
- Это самоубийство, - покачала я головой.
- Или это, или девчонка умрет, - покачал головой толстый индюк в щегольском цветастом костюме расходившийся на его жирном теле по швам.
- Думаете мне, магиане есть дело до какого там отребья?
- Ну как угодно, милочка.
Что-то происходит я оборачиваюсь и вижу как сотрясает тело худенькой гибкой девушки стоящей на коленях рядом со мной. А затем она бездыханной падает на пол.
- Теперь твоя очередь. Ну, ты будешь послушной? - тянет он ко мне свои руки.
- Таня, ты кричала!
- Закричишь от такого.
- Что случилось? - единорог заботливо обнюхал мои свалявшиеся за пару дней волосы.
- Как всегда. Ну почему мне снятся лишь плохие сны? Ну, за исключением волшебных. - Я потерла лицо руками, изгоняя остатки сна. - Калгн, а ты не помнишь, что вчера было? Я ни черта не помню. Хотя нет, помню, - расплылась я в улыбке. - Одного. Мы случаем вчера не пили? А то мне это никогда хорошо не удавалось. Вадик говорит, что для меня алкоголь хуже дурман-травы.
- Не пили. Ты правда чуть не искупалась. Просто Зерцало тебя осушило, что пустынник после трех недельного перехода стакан воды. Ты чувствуешь то себя как?
