стоявшей ему глазки. Впрочем, девушка была довольно симпатична, да и выглядела откровенной и доступной. Но стоило появиться Нюкте, светловолосый чуть осадил коня, отставая от и без того плетущейся телеги. Его пассия при этом надула губы, недовольно поглядывая на валькирию.
- Схаалов видели где-то еще за пределами вашего баронства? - сразу спросила Нюкта.
- Видели, но там они не нападали. Мы попробовали попросить помощи у соседей и всем вместе извести тварей, но никто не захотел связываться и рисковать, пока их земли не трогают. Лучше дождаться, когда оборотни достаточно изгрызут нас, а затем поживиться самим.
Недовольство, скользившее в голосе мужчины, можно было понять, всё же он барону не просто вассал, но и родственник. Но валькирии до этого не было никакого дела, ее интересовали схаалы.
Взгляд Арлана, поначалу выискивающий что-то в ее отрешенном лице, скользнул вниз по одетому в тонкую кольчугу телу и остановился на бедрах. Назвать его блудливым она не могла, и сделала вид что не заметила. В конце концов, на валькирий всегда смотрят довольно откровенно, словно коллекционеры на редкость. Некоторые из сестер смерти умели получать от этого удовольствие, таким же, как Нюкта, это было безразлично. Если валькирии нравился мужчина, она получала его вне зависимости - смотрел ли он на нее или нет. В обратном же случае - смотри, не смотри - силой всё равно получить не удастся. Хотя бывают и исключения, вспомнился ей Заулей, вызывая на губах едва заметную улыбку.
- Нюкта, - позвал валькирию Арлан, не дав разбередить воспоминания, - ты можешь в следующий раз предупреждать нас, когда заметишь опасность? Нам не нравится, когда ты влезаешь в разборки одна. Можешь быть хоть первой валькирией Церции, но ты женщина, которую мы не можем оставлять в опасной ситуации одну. Просто предупреждай, большего мы от тебя не попросим.
- Я постараюсь. Но обещать не могу.
- Все валькирии такие самостоятельные? - пытливо заглянул он ей в лицо.
- Всех мужчин так возбуждают драки? - ответила Нюкта тем же.
Арлан с усмешкой покачал головой, но отвечать не стал.
- Ты узнал что-то новое?
Нюкта закрыла глаза, с удовольствием позволяя Гийому расчесывать свои длинные мокрые волосы.
С ними вообще было много проблем, мало того что очень длинные, так еще и излишне кудрявые, вечно путающиеся и цепкие. Ухаживать за ними самостоятельно - нелегкая задача, и Гийом, любивший расчесывать и самолично готовящий масла и притирки, здорово спасал валькирию. Сам старик не раз говорил, что так он вспоминает те далекие дни, когда Нюкта была еще маленькой и для того, чтобы заплести пару косиц, приходилось связывать девочку. Не помня ничего подобного, она меж тем была благодарна за эту помощь. Волосы делали ее непохожей на многих, и в то же время являлись едва ли не единственным украшением излишне мужеподобному облику. Им с Сэлэнией пришлось много промучиться, прежде чем молодая валькирия научилась сражаться и даже использовать своё преимущество. Заплетая косы, Нюкта могла прятать в них оружие, а так же украшать заколками, способными забрать не одну жизнь.
И всё же, лишь самой себе она признавалась - не будь они памятью о наставнице - валькирия, пожалуй, давно обрезала собственные волосы.
- Много чего. Сама знаешь, слуги рады посудачить о своих хозяевах, не меньше чем разузнать о тебе.
Гийом вообще удивительно быстро находил общий язык с людьми, были ли это едва дышащие от собственного величия аристократы, или древняя деревенская старуха. Так уж получилось, что жизнь сначала дала ему возможность увидеть весь блеск и кулуары высшего общества, а затем, словно преступника, привязанного за скачущей во весь опор лошади, протащила по самым захолустным и гнилым местам. И этот человек не испортился, скорее стал более точным и наблюдательным во всём что окружало его, он судил мягко но безжалостно, спускал окружающим мелкие прегрешения и недрогнувшей рукой и совестью избавлялся от всякой падали. Гийом оставался аристократом, образованным и тонко думающим, при этом совершенно без страха и брезгливости входил в дома ведьм или спал на голой земле во время походов. За все эти годы Нюкта так и не смогла до конца понять его, но восхищалась тем, что было не дано ей, заметно испорченной пониманием всей пошлости и грубости жизни.
И была благодарна. За жизнь, за заботу и любовь, единственную, которую она была готова принять.
- Итак, баронство досталось нынешнему правителю от его отца, а тому от троюродного дяди, так что они не имеют длинных родословных или огромного семейного древа. Но как ты сама убедилась, Медок хороший правитель - он много сделал для этих земель, в том числе и расширил систему орошения полей, что в этой земле не лишнее. Его первая жена была более знатного, но обедневшего рода и умерла, когда Роксане, их дочери, было около трех лет. Так, Ночка, волосы до ужина высохнуть не успеют, так что сиди ровно - я заплету косу. Где-то у меня были шелковые ленты с золотой вышивкой. Эта рыженькая обзавидуется, - злорадно усмехнулся старик и пошел к одному из сундуков, принесенных из их повозки. - Барон девочку баловал, как мог. Он и сейчас на ее дурной характер сквозь пальцы смотрит. Ничего не напоминает? - Гийом склонился и легонько поцеловал валькирию в лоб. - Когда ей исполнилось лет пять, он нанял гувернантку, которая смогла бы сделать из его сокровища настоящую леди. А еще через год женился на этой женщине. Звали ее Мариэтта Тельман, и со слов обслуги - души в ней никто не чаял. А то что не одна она к ним пришла, так понять можно - разве столь образованная женщина просто так уйдет из родного дома.
- Не одна? - поморщилась Нюкта, когда старик чуть дернул за мокрую прядь.
Гийом дернул уже за всю косу.
- Ты чем слушаешь? Мариэтта Тэльман была матерью светловолосого Арлана. Кстати, действительно сиардской крови женщина. От кого она нагуляла ребенка до сих пор непонятно, ему было лет десять, когда они тут появились. Но барона это не остановило, Мариэтта была красива, ласкова, умна и прочее, прочее, прочее. Люди здесь расхваливали светлокосую на все лады. Через какое-то время она забеременела, и были надежды что наследником. Но они не сбылись - женщина умерла, точно также как и плод. Больше барон не женился, хотя по вдовушкам и в столицу наведывается регулярно. Местные поговаривают, что прокляли его, но это чушь, любой колдун сказал бы. Вместо этого вся его любовь досталась дочери и приемному сыну, к которому, как ты сама видела, Медок очень хорошо относится. Была у него, да и вообще у всего баронства, надежда женить однажды своих детей, благо Арлана тут любят. Но не вышло.
Закончив с плетением сложной косы, непривычно тянущей назад без того горделиво посаженную голову, седой отошел в сторону, любуясь делом рук своих.
- По лучшим правилам дворянства! Жаль платья нет подходящего.
- Нет уж, находилась я в платьях. Как в них можно драться - до сих пор не представляю?
- Ой, глупая девка! - наигранно закатил он глаза. - Мне иногда так и хочется тебя первому встречному аристократу замуж отдать. Но жалко становится... мужика.
- Как воспитали, - хмыкнула валькирия, поднимаясь со стула.
Кипельно-белая, едва ли не накрахмаленная рубашка, лежащая на кровати, говорила, что Гийом сегодня неплохо пообщался с прачками. Скинув ткань, в которую до этого было завернуто ее тело, Нюкта начала медленно одеваться, благо могла справиться с этим и сама. Рубашка, хоть и казалась внешне довольно узкой, обладала достоинствами, понятными только валькириям. Например, разрезы в самых, казалось бы, неожиданных местах - локтях, ключицах, вдоль позвоночника, что благодаря наложению ткани 'внахлест' почти не было заметно. Так же довольно короткая вещь, имела полосу ткани, проходящую между ног и пристегивающуюся на маленькие металлические крючки, заменяя тем самым неудобные в ношении панталоны. Обычно такие носились только под очень узкую и одежду, например те брюки из тонкой кожи и второй, уже черной рубашки, которые выбрала Нюкта. Поверх этого она накинула свой красный сюрко, заменявший ей парадный костюм и платье.
Теперь предстояло распределить оружие. Нюкта с тоской покосилась на лежащий на столике вчерашний заплечный меч. Надо завтра обязательно отнести его Арлану, а сегодня неплохо бы получить
