– С друзьями.
Один из присутствующих в комнате кивнул, и Кагасов повторил:
– Ладно. С друзьями. Погоди! А как ты узнал, куда звонить?
– А пассажир в трейлере был, – с легкой издевкой сказал Сазан.
Зам, главы Службы транспортного контроля молча схватился руками за голову.
– Где он сейчас… пассажир? – хрипло спросил Кагасов.
– У меня в гостях. Если все пройдет нормально, он тоже моя забота, понял?
– Да.
– «Ариетта», в семь. Бывай. И Нестеренко повесил трубку. Кагасов в полной прострации откинулся на спинку дивана.
– Твою мать! – выдохнул он.
– Значит, это все-таки Нестеренко, – проговорил Васючиц.
– Мочить суку!
– Погоди, Анастасий. Нестеренко прав – он нам пригодится.
– Чем? Кофе подносить?
– Твои люди по Ивкину промазали? Промазали. Стыд какой! Пацаненка за отца приняли, да и то не попали! А трейлер? Почему его ограбили, как ларек у автобусной остановки? Это работа для шестеренок, понял?
– А этот – полковник? – добавил Васючиц. – Да если Сазан полковника замочит, он на себя вышку возьмет!
– Нынче вышек нет, – сказал Сергеев, – а сидеть я не собираюсь.
– А не помиришься, так сядешь. У Нестеренко полковник в запасе, ты Нестеренко замочишь, полковник к себе на Лубянку вернется. Представляешь, что потом будет?
– А если это подстава?
– Подстава? На сто лимонов в валюте?
– Ладно, – сказал Сергеев, – убедили. Ешьте своего Нестеренко с гарниром или без.
Было около шести часов вечера, когда Валерий Нестеренко по кличке Сазан вошел, отстранив секретаршу, в кабинет генерального директора «Рыково-АВИА» Виталия Ивкина. За ним маячили два амбала. Дверь в кабинет осталась открытой.
Гендиректор был не один – его сын Миша сидел рядом и, видимо, копался в бумагах. При виде Нестеренко Ивкин поднял голову. Потом пригляделся внимательнее.
– Что-то случилось, Валерий Игоревич? – спросил он.
– Да. Мне нужно твое заявление.
– Что?
Бандит достал из-за пояса небольшой пистолет, и вороненое дуло уперлось почти в лоб сидящему директору.
– Я разве неясно выражаюсь? – любезно спросил Нестеренко. – Мне нужно твое прошение об отставке. По собственному желанию.
– Подлец!
Это закричал Миша Ивкин.
Директор чуть повернул голову.
– Не надо, Миша, – сказал он, – у тебя были какие-то иллюзии насчет современных робин гудов, у меня их никогда не было.
И поднял на Нестеренко спокойные глаза.
– Я этого давно ожидал, Валерий Игоревич, – негромко сказал он, – я, конечно, напишу заявление. Можно полюбопытствовать: за сколько вы меня продали?
– Не твое дело.
Директор придвинул к себе чистый лист бумаги и начал писать. Секретарша из-за раскрытой двери наблюдала за происходящим. К этому времени в предбаннике директора накопилось кое-какое количество народу, и они были тоже внимательными и пораженными зрителями.
– Надеюсь, аэропорт вам ничего не должен, Валерий Игоревич, за «крышу»? – спросил Ивкин, протягивая Сазану бумагу. – Учитывая ваши взаиморасчеты с противной стороной?
– Ничего, – сказал Сазан, насмешливо улыбаясь.
– Я… могу здесь остаться?,
– Хоть до ночи. Завтра с восьми утра это кабинет Кагасова.
Сазан повернулся и пошел к выходу. Два амбала послушно следовали за ним. Небольшая толпа у дверей кабинета подалась перед бандитом, словно он был зачумлен или болен СПИД ом.
