сверток и развернул: это была госпожа Лина. Глаза ее были удивленно открыты, и из груди ее торчала костяная головка ножа. Шан’гар слегка подкинул покойницу и сказал:
– Иммани хотелось завладеть драгоценностями женщины, и поэтому они бежали вместе. Но Иммани, конечно, понимал, что любовникам очень трудно пропасть вдвоем, особенно после того, как она набила все тюки шелковыми платьями. Женщина была ему только обузой. И вот он довез ее до постоялого двора под названием «Золотой Трилистник», служившего местом их частых свиданий, завел в комнату и убил, и ушел с ее драгоценностями.
Андарз хотел, казалось, что-то сказать, открыл рот, закрыл его, опять открыл и, махнув рукой, побрел к дому. Шан’гар, за его спиной, бросил женщину на кучу соломы и презрительно стряхнул рукава.
Пробили уже первый вечерний час Скорпиона, когда Нан спустился со второго этажа гостиницы, где он и Шан’гар обнаружили свою страшную находку. Перепуганная хозяйка вилась за ним, совала в руку зеленый конверт. Нан взглянул, – в конверте была такая мелочь, что не стоило и мараться.
– Значит, вышел через полчаса и свернул налево? – сказал Нан.
Хозяйка кивнула, чиновник отогнул дверную занавеску и пропал.
Через полчаса Нан стоял перед тесаными воротами дома господина Айр-Незима. Он был в парчовом кафтане опалового цвета и пятиугольной шапке с золотой каймой, – наряд более официальный, чем любой другой, в котором он обыкновенно появлялся в квартале.
Осуйский консул сам вышел навстречу гостю и провел его на высокую террасу с синими лаковыми столбиками и резными перилами. Служанка, расставив чашки, поспешно удалилась. Гость и хозяин поклонились друг другу, коснувшись широкими рукавами земли.
– Господин Айр-Незим, – сказал Нан, – в доме господина Андарза сегодня случилось несчастье. Его секретарь, Иммани, сбежал с его женой. Оба преступника доехали до заведения под названием «Золотой Трилистник», служившего местом свиданий любовников. Понимая, что ему будет легче скрыться одному, Иммани завел женщину в комнату для свиданий, убил и скрылся с ее драгоценностями.
– Какой ужас! – вскричал Айр-Незим.
– Я бы хотел, чтобы вы помогли в его розыске.
– Помилуйте, – сказал Айр-Незим, – мы приложим все усилия, чтобы его поймать, если он захочет бежать через Осую.
– Вам не потребуется прилагать много усилий, – промолвил Нан. – Вам потребуется лишь задержать человека по имени Амая. Это муж вашей племянницы.
Айр-Незим открыл рот так широко, что туда вполне могла поместиться небольшая дыня.
– Не смотрите на меня как на единорога, – сказал Нан, – вы сами выдали ему документы и вы прекрасно знали, что это – Иммани.
Айр-Незим закрыл рот и вытаращился на Нана. Нан замолчал и тоже вытаращился на Айр-Незима. Айр-Незим покачался в кресле и отодвинул от себя чашку хозяина. Нан тоже покачался и отодвинул от себя чашку гостя.
– Хорошо, господин Нан, – вдруг заговорил осуйский консул, – я признаюсь: Иммани действительно женился на моей племяннице после смерти несчастного Айр-Ашена. Я не очень одобряю этот выбор, но я привык всеми силами защищать честь моей семьи. Вы рассказали мне очень некрасивую историю. Теперь я расскажу эту историю так, как мне ее рассказал только что Иммани.
Вот уже месяц, как Иммани просил меня об этом паспорте и о содействии в бегстве в Осую. Он признался мне во всем, в том числе и в том, что хозяйка дома воспылала к нему похотью. Вы знаете, на что способна хозяйка дома, если раб отвергнет ее домогательства, и на что способен хозяин, если раб уступит им. Господин Андарз ревнивый человек – знаете, как он убил чиновника, которого сам поощрил на блуд с собственной женой?
Сегодня Иммани прибежал ко мне в ужасе. Он был избит, как гнилая груша. Он сказал, что Андарз застал его в покоях жены и что женщина была убита Андарзом на его глазах. После этого Андарз решил, что он уже убил Иммани, и погнался за какой-то служанкой, а Иммани уполз в соседнюю комнату и убежал.
Нан слушал молча, поглаживая подбородок. Айр-Незиму очень не нравилось, что молодой судья пришел к нему в официальном платье.
– Версия моего зятя, – продолжал Айр-Незим, больше походит на правду, чем ваша, потому что согласно вашей версии Иммани не только убил госпожу, но и сам себя избил чуть не до смерти, и потому что мужья чаще убивают жен, чем любовники.
– Иммани, – сказал Нан, – был избит начальником стражи Шан’гаром, который знал про его шашни с госпожой. Так случилось, что я и Андарз оторвали Шан’гара от его жертвы и увели для разговора. А Иммани, опасаясь, что Шан’гар все выложит, успел бежать.
Маленькие глазки Айр-Незима зашныряли.
– Удивительное дело, – сказал Айр-Незим, – двое взрослых людей застают Шан’гара за таким делом и уводят его для разговора столь обстоятельного, что за это время можно сбежать с женщиной! О чем это вы говорили, можно узнать?
Нан помолчал, а потом:
– Господин Айр-Незим! Иммани взял с собой драгоценности госпожи! Разумеется, он спрятал их где-то по дороге и не принес к вам, но он обязательно попытается перевезти их в Осую! Наверняка их можно найти!
– Или подбросить, – отозвался Айр-Незим. – Если вы уже послали соглядатая сунуть драгоценности где-нибудь в дупло у реки, а потом обнаружите их, все это будет подтверждать вашу версию?
Молодой судья молчал, и длинные сильные его пальцы, скрещенные на столе, были так же неподвижны, как его ореховые глаза.
– У господина Андарза, – продолжал Айр-Незим, – сейчас не то положение, что пять лет назад. Тогда он мог убить и жену, и любовника, которого сам соблазнил на такое дело. А теперь, убив жену в припадке безумия, он быстро сообразил, что обвинение в женоубийстве – не ко времени! И кто-то, – видимо вы, господин Нан, – хладнокровный, как черепаха, предложил обвинить в убийстве Иммани, коль скоро тот уже сбежал.
Нан молчал.
– Послушайте, Нан! – сказал Айр-Незим, – я – величайший друг господина Андарза, и если он готов обвинить в этом убийстве какого-то секретаря Иммани, – меня это не касается. Но если ему угодно убить при аресте моего зятя, – не дам! Слушайте, Нан! Только вы знаете, что мой зять и Иммани – одно и то же лицо! Если вы скажете это Андарзу, я воспротивлюсь! Я принесу документы, что это чушь! И я скажу, что эта чудовищная чушь выдумана вами, чтобы поссорить меня с Андарзом! Что такой план выгоден только шпиону Нарая. И после этого, господин Нан, ваша жизнь станет дешевле необеспеченной закладной!
Айр-Незим все больше и больше приходил в возбуждение. Шапка сбилась с его головы, широкие рукава мели стол, из глаз, как говорится, вылетали драконы. «А ведь он это сделает, – мелькнуло в голове Нана. – Он еще, пожалуй, предъявит Андарзу поддельного Амая, с родословной и с биографией».
– Где Иммани? – спросил Нан.
Айр-Незим вздыбился и зашипел, как гусь.
Нан полез правой рукой за пазуху, вынул оттуда книжечку с переплетом из кожаных завязок, а из книжечки – аккуратно вырванный листок.
– Узнаете? – спросил Нан.
Айр-Незим узнал листок: это был тот самый недостающий листок из дневника несчастного Ахсая, и об этом листке консул уже интересовался месяц назад, когда покупал книжку, но тогда лукавый чиновник сказал: «так было». Айр-Незим опустил глаза на строчки и прочитал: «Шесть месяцев назад осуйский консул Айр-Незим отправил к белым ласам своего племянника на моем корабле: после этого ко мне явился Андарзов секретарь, Иммани, и стал уговаривать меня присвоить груз, а племянника убить. Дело в том, что Иммани завел блуд с женой этого племянника, и хочет жениться на вдове, чтобы выбраться в Осую. Я присвоил груз и продал, будто свой, но пожадничал и не убил племянника, а продал его вместе с грузом. Племянник сбежал от варваров, явился, хворая, в столицу и сегодня помер. Говорят, у него почернел рот, как у того человека, которого Иммани отравил в Чахаре. Теперь Айр-Незим готов съесть меня живьем, да и Иммани – тоже. Боюсь, как бы меня не нашли мертвым».
