себя пророчицу.
Когда в декабре 2007 года Николя Саркози вернулся из поездки с Карлой Бруни в Египет и Иорданию, Кристин Бутен не только первой порадовалась за новобрачных, но и была одной из тех немногих, кто предостерег президента о возможных последствиях «египетского эксгибиционизма». «Я не образец добродетели, — поясняет бывший министр. — Я только отстаиваю всеобщие ценности, единые для левых и правых. Николя Саркози развернул политический курс влево и решил, что сможет преступить моральные запреты. Но он ошибается, если думает, что правый электорат последует за ним». «Кроме того, — добавила Бутен, — им нелегко принять первую леди, которая играет на гитаре в полупустом нью-йоркском зале на дне рождения Манделы…»
Карла Бруни очень быстро поняла, с каким подозрением к ней относятся бывший министр по делам жилья и значительная часть правых политиков, особенно католиков. Но при этом первая леди даже не попыталась их очаровать. Наоборот — отнеслась к ним с некоторым презрением. Так, Кристин Бутен, единственная из всех министров, не получила новый альбом Бруни: «В тот день, когда их раздавали, я отсутствовала, и никто не счел нужным отложить для меня диск». Безусловно, для Карлы Бруни Бутен недостаточно шикарна, а ее убеждения чересчур правого толка. «Представляете, — восклицает Пьер Шарон[154] с нотками высокомерия в голосе, — она хотела, чтобы Карла поехала вместе с ней на место строительства социального жилья!» Бутен перенесла оскорбление от первой леди, затем в июне 2009 года была уволена из правительства и теперь занимается вопросами социальных последствий глобализации, продолжая твердо стоять на своем: «Карла Бруни — настоящая головная боль для правых. Она просто смеется над нашим электоратом. Единственные члены правительства, удостоенные чести быть упомянутыми на сайте ее фонда, — это Фадела Амара и Мартин Хирш». Подводя итог: «Когда Карла Бруни говорит о своем интересе к молодежи из неблагополучных кварталов, она всего лишь хочет показать французам и остальному миру, что первая леди не равнодушна к иностранцам и иммигрантам».
Иными словами, в то время как президент якобы «зачищал» пригороды, его супруга играла прекрасную роль, исполненную гуманизма. Писатель Дени Тиллинак, близкий друг Жака Ширака, считает, что такая позиция опасна с точки зрения популярности в обществе: «Избирателям Николя Саркози нравится больше, чем аристократы вроде Вильпена. Президент смог создать ощущение близости с народом. И тут вдруг эти каникулы на Черном мысе, в окружении бывших любовников его жены. Обывателям это кажется странным. Они думают: „Он теперь не с нами, а с ними…“» Полемист Жан-Франсуа Кан,[155] основатель еженедельника «Марианн» и бывший первый номер в списках партии «Демократическое движение», пошел еще дальше: «Эта пара вызывает беспокойство». По его словам, все слухи об изменах свидетельствуют об одном: «Подсознательно французы не верят в этот брак. Им кажется, что Саркози купил себе звезду. Конечно, президент — гений, но он такой нарцисс! Ему нравятся левые богачки, этакие занозы в заднице. Вот от чего он в восторге». Что же касается Карлы Бруни, то Кан считает, что она «скорее мадам Помпадур, чем Мария Антуанетта». «Впервые первая леди присутствует еще и на политической сцене. Очень мило, что она отстаивает левых перед своим мужем — лидером правых. Но то, что он идет у нее на поводу, — просто неслыханно».
Некоторых чиновников беспокоит плохое впечатление, которое Карла произвела на окружение президента. Хуже того: все чаще депутаты позволяют себе завуалированную критику в адрес первой леди.
Так, один из семи государственных самолетов, Falcon 7X, который пилоты военно-воздушных сил в шутку прозвали «Карла Номер Один», в первую очередь предназначен для нее. «Это незаконно, — утверждает депутат от Социалистической партии Рене Досьер,[156] специалист по расходам Елисейского дворца. — Она не была избрана народом и не имеет никакого права пользоваться этим самолетом в личных целях». Вот почему Ален Жоянде, бывший госсекретарь по вопросам сотрудничества, был вынужден заплатить частной компании 116 500 евро, чтобы слетать 22 марта в Фор- де-Франс и обратно. Похоже, у него не было другого выбора: все государственные самолеты оказались заняты. И кто в этом виноват? Возможно, Карла Бруни, которая особенно привязана к 7X. Впрочем, это наверняка просто болтают злые языки.
Ирония этой истории в том, что среди левых многие тоже начинают сомневаться в Карле. «Действительно, мы думали, что она скорректирует курс Николя Саркози и его показушного правого окружения», — признает Лорен Жоффрен,[157] директор «Либерасьон». Два года назад во время интервью журналист этой газеты спросил первую леди: «В том, что имидж Николя Саркози стал не таким кричаще-правым, есть и ваша заслуга?» Но теперь мнение Лорена Жоффрена изменилось: «Саркози все же ближе к правым, чем к левым. Есть в нем что-то от Берлускони… но он элегантнее». В свою очередь, Франсуа Олланд вне интервью однажды признался журналистам, что, по его мнению, Карла лишает своего мужа уверенности. «Пусть уж лучше ее взгляды будут влюбленными, а не левыми», — шепнул как-то раз Бертран Деланоэ своему коллеге.
Так что сомнения вызывает не только прочность семейных уз президента. Лорен Жоффрен,[158] который в своем блестящем памфлете «А король-то голый» обвинил Николя Саркози в создании избирательной монархии, упрекает Карлу Бруни прежде всего в том, что она не исполняет свою роль королевы: «Она скорее супруга монарха. Конечно, она представила ему свое окружение, в основном состоящее из левой интеллигенции, но я не думаю, что ее влияние на мужа хоть сколько-нибудь значительно. Во всяком случае, не в том, что касается общественной деятельности. Вот у Бернадетт Ширак было отличное чутье».
А в рядах UMP многие, наоборот, считают, что рука первой леди чувствуется теперь повсюду. Например, в том, что Эрик Бессон сохранил пост министра по делам иммиграции, интегрирования и соразвития, ведь Карла с пеной у рта защищала его, когда он был на грани увольнения. Ей же приписывают и несколько назначений и появление новых друзей президента, которые сильно раздражают правых. «Сначала на наших глазах в Елисейском дворце появились приятели Карлы, эти парни с серьгами в ушах, — иронизирует Дени Тиллинак. — А потом пошли какие-то безумные назначения: зачем было увольнять Альбанель и сажать на ее место Миттерана? А Марен Кармиц?..[159] Это же возвращение банды Жака Ланга! Саркози был избран на волне моды на развод. Говоришь о разводе, и…»
Точно, Жак Ланг. А вот и он. Слегка опоздал, минут на десять, не больше. Жадно ловит взглядом улыбки прохожих. Вечный министр культуры отмечает сегодня семидесятилетие, а выглядит лет на десять лет моложе. Может быть, благодаря отлично скроенному серому костюму? Или розовой рубашке, которая так выгодно оттеняет его постоянный загар? А может быть, это из-за гладкого лица, над которым не властны годы? В любом случае, ясно, насколько тесно его мир связан с миром Карлы Бруни. Ни один член партии UMP не говорил о первой леди с такой страстью. «Долгие годы я мечтал ее встретить, — рассказывал Жак Ланг.[160] — Она в каком-то смысле заворожила меня, еще когда была моделью. Загадочная, высокая, прекрасная, с кошачьими глазами — точно сфинкс. Вы видели ее глаза? Они почти раскосые. И цвета незабудки, с фиалковым отливом. Мне кажется, ее красота уникальна. Я не раз встречал Карлу в Италии, но так и не решался с ней заговорить. Мы познакомились, когда она жила с Рафаэлем Энтховеном. Какой блестящий молодой человек, вы не находите? Несколько лет назад он основал комитет в мою поддержку».
А вот разговор с Кристианом Ваннестом, депутатом от Севера, сочувствующим UMP, проходил совсем в другом тоне: «Если главная цель отбора — успех в прессе, то такой подход не совсем верен».[161]
Его мишень — назначение Фредерика Миттерана на пост министра культуры. Конечно, борьба Ваннеста против усыновления детей гомосексуалистами и его резкие выпады по поводу гомосексуализма в целом, который он считает «половым апартеидом», привели депутата к исключению из UMP. И тем не менее позиция этого политика, которого постоянно переизбирают с 1993 года, характерна для определенной части
