жизненность певческого искусства — неисчерпаемого кладезя духовных наслаждений — нерушима. Человек нарушил законы, это правда, но рано или поздно он вернется утолить свою жажду у чистых источников, делающих жизнь прекрасной, а человеческие отношения не только терпимыми, но желанными благодаря созвучию всех душ. С тех пор как стоит мир, за ночью всегда следует заря, и не было еще случая, чтобы солнце, уйдя за горизонт, не появилось вновь.
1
В 1960 г. вышло 2-е издание, по которому и сделан настоящий перевод.
2
Леопарди Джакомо (1798–1837) — итальянский поэт; в его творчестве преобладают элегические мотивы (прим. перев.).
3
«Гварани» — опера испанского композитора А. Гомеса (1836–1896) (прим. перев).
4
«Изабо» и «Маленький Марат» — оперы П. Масканьи (прим. перев.).
5
Говоря о голосах, выходящих за рамки нормального, следует признать достойным особого внимания двух певиц-иностранок. Я говорю о Леман и Флагстадт, певицах-вагнеристках, которые при всей громадности своего звука не осмелились все же взяться за «большой» итальянский репертуар — за партию Нормы, например. Известно, что Флагстадт работала над этой оперой добрых два года под руководством маститого маэстро Деллера из театра «Метрополитен» и в конце концов сложила оружие. Она отказалась петь эту партию, которая, помимо большого и красивого голоса, требует виртуозного технического мастерства.
6
Дом Верди — богадельня для престарелых и неимущих певцов, основанная Джузеппе Верди.
7
Gagliardo — смелый, напористый.
8
Зелика — персонаж оперы Дж. Мейербера «Африканка» (прим. перев.).
9
Как мы увидим ниже, подобной же аномалией отличается и голос тенора Лаури-Вольпи.
10
Blanco (итал.) — белый.
11
Луиза Гарибальди выделялась среди меццо-сопрано как артистка яркого интеллекта и обладательница голоса большого диапазона. Легкость и подвижность шли у нее в ущерб текучести и устойчивости кантилены. На коротких нотах, разного рода вокальных всплесках и возгласах она не знала себе равных, но пасовала на анданте, требующих длительной и стабильной диафрагматической поддержки. Отсюда — качание звука, особенно ощутимое в последние годы ее карьеры.
12
Притчей во языцех стал непременный «петух» Маркони на фразе «Ах, сохрани ей жизнь, о боже милосердный!» в «Гугенотах». «Петух» этот вызывался вовсе не вокальной немощью, а избытком чувства, излишней впечатлительностью певца. Во время одного из спектаклей «Гугенотов» в Барселоне Маркони упросил дирижера, чтобы тот распорядился звонить изо всех сил в колокола, которые, по сюжету, дают сигнал к началу избиения протестантов в ночь святого Варфоломея. Колокола были нужны Маркони, чтобы сорванная нота не достигла ушей публики. Уверенный, что никто его не слышит, Маркони неожиданно для себя взял самое блестящее за всю свою карьеру си-бемоль. И едва кончился акт, как он ринулся скандалить с дирижером: «Что за дурацкая манера — так бухать в колокола! Единственный раз в жизни эта нота у меня получилась — ты же сделал все, чтобы ее никто не услышал!»
