Спустя неделю после фашистского переворота Артур снова ушел на всю ночь. Утром он был чем-то встревожен. Когда Ильза оделась, чтобы идти на работу, он сказал ей:
— Мама, у меня к тебе просьба. Если ты сочтешь это опасным, можешь мне отказать, — тогда мы попытаемся найти иной выход. Но хорошо, если бы это удалось организовать у нас.
— В чем дело?
— Завтра вечером приедет один человек. Он не может остановиться в гостинице, но одну ночь ему надо пробыть здесь. Могу я… привести его сюда?
— Ты думаешь, у нас будет безопаснее?
— Нет, опасно-то везде, но у других еще хуже. Только на одну ночь, мама…
— Ладно, пусть переночует, — сказала Ильза. — Неужели уж обязательно завтра кто-нибудь сунет к нам нос.
К вечеру Артур ушел и вернулся только после полуночи вместе с каким-то молодым человеком. Ильза оставила им в кухне на столе еду и записку: «В духовке горячий чай. Возьми сам».
Они закусили в темноте и еще долго о чем-то разговаривали вполголоса. Проспав на кровати Артура всего несколько часов, незнакомец рано утром ушел и больше не возвратился.
Вечером, узнав от товарищей, что представитель ЦК комсомола Латвии сел в автобус и благополучно уехал из городка, Артур сказал матери:
— Спасибо, мама. Ты оказала нам большую услугу. Комсомол этого не забудет.
Ильза села рядом с Артуром, задумалась, потом ответила:
— Хорошо, Артур, что ты участвуешь в справедливой борьбе. Продолжай и дальше. Я мешать тебе не буду. Только помни — наша квартира может когда-нибудь стать ловушкой. Я не боюсь неудобств, мне не страшна и тюрьма, но мы не смеем подвергать опасности людей, нужных народу.
— Я это учту… — обещал Артур. — К следующему приезду мы подготовим вполне надежное место. Мама… ведь ты не очень опасаешься за меня?
— Опасаться за тебя я буду всегда, — ответила Ильза. — Но я не могу тебе запретить то, на что ты имеешь право, — бороться. Ты должен бороться, Артур. И я буду бороться. У нас с тобой большой счет к жизни, и пока по нему не будет заплачено за пролитый пот, за каждую каплю твоих и моих слез, за муки и унижения всех простых людей, — мы не смеем успокаиваться. Ты понимаешь меня, Артур?
— Понимаю… — прошептал юноша. — Я горжусь тобою, мама. Мы всегда были хорошими друзьями. Теперь постараемся быть еще и хорошими товаришами.
Ильза прижала к груди голову Артура и поцеловала в лоб.
— Да, сын, будем товарищами.
Обоим казалось, что сейчас они стали гораздо ближе друг другу, чем до сих пор.
Глава пятая
1
В усадьбе Урги жизнь шла по-старому: каждый год Тауринь делал новые приобретения для своего хозяйства, а часть денег помешал в банк на проценты. В коровнике теперь были только породистые коровы, в конюшне, рядом с рослыми тяжеловозами, били копытами и ржали от избытка сил два рысака, которых хозяин два раза в год отправлял в Ригу на ипподром. В батрацком доме каждую весну менялись жильцы. На смену латгальцам приходили батраки из Литвы и Польши, но и те больше года в Ургах не выдерживали. Только старый Лангстынь никуда не уходил, не мог расстаться с любимым садом и пасекой, созданными и взлелеянными его многолетним трудом. Возможно, что не только это удерживало седого садовника в Ургах, но об этом он молчал, и никому не могло прийти в голову, что здесь играет некую роль маленький Айвар. С первых дней мальчик подружился с садовником и нигде не чувствовал себя так хорошо, как в обществе Лангстыня. Зимой он целыми часами просиживал в мастерской у садовника и без устали наблюдал, как старый пасечник делает ульи и рамки для сот, а летом для него не было большего удовольствия, чем ходить за стариком по саду.
В Ургах у Айвара был еще один верный друг и хороший товарищ по играм — Инга, сынишка батрака Регута. Старый Лангстынь всячески покровительствовал их дружбе. Каждый день по нескольку часов Айвар учился под присмотром кухарки Ирмы, изредка с ним занималась даже Эрна Тауринь, но когда заданный текст был прочтен и страница тетради исписана буквами, ничто не могло удержать Айвара в комнате.
Весною Айвар вместе с Ингой исходил все окрестные рощицы и кустарники; они знали наперечет чуть ли не все птичьи гнезда вблизи усадьбы и под стрехами строений. Иногда они отправлялись вместе с подростком-пастухом на пастбище и помогали ему пасти большое стадо Тауриня; там, на просторе, можно было побегать, напрыгаться, покричать, а когда надоедало резвиться, ничто не мешало помечтать о далеких морях и южных странах, куда они обязательно отправятся, как только подрастут. Попугаи и пальмы, львы и крокодилы, красивые парусники среди океанских просторов и индейцы с головными уборами из орлиных перьев — кто из ребят в свое время не мечтал об этих далеких чудесах, простодушно веря каждой книжной картинке и услышанному рассказу. И Айвар с Ингой строили планы далеких путешествий, геройских подвигов, уверенные в том, что в их жизни не встретится такого препятствия, которого они — самые сильные и ловкие мальчишки на свете — не смогут со временем одолеть. Что будет не по плечу одному, то вдвоем они осилят шутя, надо только всегда держаться вместе, поэтому они торжественно поклялись в вечной дружбе; но ни один человек — даже старый Лангстынь — не должен был знать об этом.
Прошло с полгода, как привезли Айвара в Урги. Однажды Эрна и Рейнис Тауринь стали совещаться о дальнейшей судьбе мальчика.
— Память у него хорошая, — сказала Эрна. — Ученье дается ему легко. Посмотри, как красиво он стал писать буквы.
— Да, — согласился Тауринь, — паренек способный. А главное — здоров, как бычок, и растет не по дням, а по часам.
— Осенью ему надо идти в школу, — заметила Эрна. — Как ты думаешь, Рейнис, не лучше ли до того времени все решить?
— Мне кажется, дольше его испытывать не стоит, — согласился Тауринь. — Материал как раз какой нам нужен, а получится ли из него дельный парень, это зависит всецело от нас самих.
И вот было принято важное решение: усыновить Айвара. Вслед за тем Тауринь посетил некоторые учреждения и выполнил все формальности.
Как-то вечером Айвара позвали в охотничью комнату, где на стенах висели ружья и оленьи рога. Там его ждали торжественно серьезные хозяева.
Тауринь закурил папиросу, глубоко затянулся и, пристально посмотрев на Айвара, спросил:
— Ты знаешь, как тебя звать?
— Айвар… — ответил мальчик.
— Только Айвар? Больше имен у тебя нет?
— Айвар Лидум, — смутясь, прошептал Айвар.
Тауринь усмехнулся.
— Так тебя звали раньше, — пояснил Тауринь. — Теперь ты уже не Айвар Лидум, а Айвар Тауринь. Запомни это хорошенько, а свою прежнюю фамилию забудь навсегда. Повтори, как тебя зовут?
— Айвар Тауринь…
— Правильно, Айвар Тауринь. Теперь ты наш сын. Я твой отец, а это твоя мать. С этого дня ты будешь называть нас папой и мамой. Раньше у тебя были другие папа и мама, но оба они давно умерли и похоронены. Ты о них больше не думай, а во всем слушайся только нас — своих отца и мать. У нас тебе будет житься неплохо.
— Гораздо лучше, чем у прежних отца и матери, — добавила Эрна.
