философский стих, и все кричали и спорили до хрипоты, пока Вадим не уводил друга, показывая кулак в ответ на протестующие вопли.
Саня не заводил постоянную подругу, видно, потому, что сердце его принадлежало Вере. Вадим же, для того, чтобы отбиться от настырных и предприимчивых поклонниц, сблизился с Олей, которая училась в университете на психологическом факультете. На переменах и после занятий она не упускала случая забежать к нему на факультет, чтобы показать всем длинноволосым лахудрам, положившим глаз на ее парня, кто на самом деле имеет на него права. Взяв его под руку, она с победным видом прохаживалась с ним по коридорам, обливая на всякий случай презрением всех представительниц женского пола, попадавшихся на пути.
Оля нравилась Вадиму. Она была высокая и гибкая, с очень светлыми ревнивыми глазами и выкрашенными под блондинку волосами, которые красиво спадали ей на плечи мелкими волнистыми прядями. Оля жила в Ленинграде вместе с матерью, которая очень кстати периодически дежурила по ночам в больнице. Тогда от Оли незамедлительно поступало предложение «завалиться в койку», что и осуществлялось по обоюдному согласию сторон. Оля была влюблена в Вадима и тайны из этого никакой не делала. Вадим не знал, влюблен он или нет. Ему было с ней хорошо, но он подозревал, что любовь — это нечто большее.
— Ты меня любишь? — спрашивала Оля, лежа у него на груди в перерыве между ласками.
— Конечно, — лениво отвечал он, не желая вдаваться в подробнейший анализ своих чувств к ней, которых, скорее всего, не было.
— И я тебя люблю. Обожаю! Ты даже не представляешь, до какой степени!
— Слушай, а что ты во мне нашла? — спросил он как-то. — Я же грубый, топорный, и жутко некрасивый.
Оля посмотрела на него с изумлением и рассмеялась.
— Что ты понимаешь, — сказала она. — Ты шикарный, великолепный, потрясающий! — и в доказательство своих слов покрыла его грудь страстными поцелуями, приведя его в еще большее недоумение.
Так и не найдя объяснений столь бурным порывам загадочной женской души, он решил принимать их, как данность, тем более что это было очень приятно.
Отец подарил Вадиму видеомагнитофон. В те годы еще немногие могли похвастаться обладанием этого технического новшества. Молодые люди нешуточно им увлеклись, но Саня постепенно, под разными предлогами, стал уклоняться от визитов к Вадиму домой.
Вадим вспылил:
— Опять ты за свое? Что на этот раз? Уверяю, дыру в экране ты своими глазами не протрешь!
— Дело не в видике, — скрепя сердце, признался Саня. — Не хотел тебе говорить, но я чувствую, что твой отец меня не любит.
— Какие глупости! — возмутился Вадим. — Он очень хорошо к тебе относится, всегда с тобой разговаривает, интересуется твоими делами. Ты несправедлив к нему.
— Все, забудь. Я ничего не говорил.
— Да с чего ты решил? По каким таким признакам?
— Вадим, ну все, я сказал! Наверное, мне показалось.
— Тогда приходи ко мне, как раньше!
— Не могу. Может, я мнительный, может, чокнутый, но не могу.
Вадим расстроился так сильно, что он поспешил добавить:
— Нет, я, конечно, буду приходить, просто не так часто.
Они окончили второй курс, как всегда, на одни пятерки, и Саня уехал в Свирицу повидаться с бабушкой. Вернулся он очень скоро вместе с Верой. Она приехала, чтобы поступать на филфак.
Вере исполнилось восемнадцать лет. Вадим, сразу же, как только ее увидел, понял, что забот у него теперь прибавится. За такой красавицей нужен глаз да глаз. Вечно занятый и рассеянный Саня просто не сможет постоянно держать ее в поле зрения. Все знакомые девушки не шли ни в какое сравнение с Верой. Она была хороша необыкновенно. Очень яркая, она сразу притягивала к себе внимание уже одними своими пламенеющими, кудрявыми волосами, и тот, чей взгляд невольно обращался в ее сторону, уже не мог оторвать от девушки глаз. Мужчины спотыкались на улице, неотрывно глядя на нее, а не перед собой. Она была прекрасно сложена: крутобедрая, с тонкой талией и высокой грудью. Движения ее были порывисты и изящны; пленительное лицо с серыми, в ледяной изморози глазами и полными вишневыми губами дышало своеобразной силой, хотя хранило еще следы детской восторженности. В ней было много жизни и жадного любопытства ко всему, что ее окружало. В этом они были схожи с Саней, и потому, и по многим другим причинам, казались всем идеальной парой.
Толян, будучи представленным Вере, несколько минут совершенно неприлично на нее таращился, потом вздрогнул, будто его разбудили и бестолково засуетился, пытаясь навести в комнате порядок.
— Толик, будь другом, — отводя его в сторону, сказал Саня, — проследи, чтобы сегодня обошлось без всяких эксцессов. Ну, ты понимаешь, о чем я.
— Мог бы и не говорить, и так все ясно. А ты хорош! Разве можно так сразу, без подготовки? Я чуть в осадок не выпал. Нет, обалдеть, просто обалдеть! Сань, это у вас на Свири такие девушки?
Вера осмотрела хозяйским глазом комнату и стала выкладывать на стол банки с вареньем, маринованными грибками, домашнюю сметану, сыр, пирожки и еще невероятное количество свертков.
— Это мама отправила для тебя, чтобы ты не сидел тут голодом, — сказала она.
Саня рассмеялся:
— Вот что я, оказывается, тащил всю дорогу.
— А этот свитер я сама связала, ну-ка, давай примерим.
Вера ни в коей мере не утратила собственнических замашек по отношению к Сане. Она, не чинясь, натянула ему свитер через голову, помогла продеть руки в рукава. Вадиму было забавно наблюдать, как она кружилась вокруг Сани, а он тянулся за ней лицом, то ли вдыхая ее аромат, то ли стремясь ненароком коснуться ее губами.
— Какой ты красивый! — сказала она с восторгом. — Тебе нравится?
— Очень, — ответил он, не сводя с нее глаз.
У Веры в центре Ленинграда жили родственники — родная тетя с семьей. Вера собиралась пожить у них, пока будет сдавать вступительные экзамены. Вечером, проводив Веру на улицу Гоголя и возвращаясь в полупустом вагоне трамвая, Саня признался Вадиму:
— Пора кончать эту пытку. Другие девушки мне ее не заменят, и время тянуть ни к чему. Надо мне на ней жениться. Как ты думаешь, нам дадут комнату в семейном общежитии?
— Дадут, — уверенно ответил Вадим, подумав об отце. — Кстати, в субботу мама ждет тебя и Веру к нам в гости на обед. Отговорки не принимаются.
— Признайся, что это твои происки, подлый интриган? — разворчался Саня.
— Да чтоб я сдох! — заверил Вадим. — Мама узнала, что приезжает Вера. Она ее очень любит. Хочешь, я приглашу Олю, чтобы Вера чувствовала себя свободнее?
— Ты с ума сошел! Не хватало только, чтобы ты демонстрировал ей своих любовниц, старый развратник! Она мгновенно сообразит, что мы здесь не теряли времени даром. Тем более Оля! Она постоянно на тебе виснет, где надо и не надо.
— Это я развратник? А сам-то ты кто? Может, рассказать Вере, что ты здесь вытворял?
Они кинулись ловить и тузить друг друга, носились по всему вагону, отчего трамвай сотрясался и раскачивался на рессорах из стороны в сторону, пока негодующий кондуктор не высадил их посреди ночного города.
ГЛАВА 12
В субботу Саня и Вера пришли на обед к Вадиму домой. Лариса и ее домработница постарались на славу. Стол ломился от обилия блюд и деликатесов, какие обыкновенным людям не снились, а уж бедному
