Солистка на сцене затянула «Лаванду» Софии Ротару. Коля с мамой топтались среди танцующих, к ним придвинулась другая пара — Альберт с Владой.
— Как хорошо они смотрятся вместе, — с умилением проговорила мама. — Конечно, я предпочла бы для Владочки другого мужа, но выбирала не я. Плохо, что с ребенком они не торопятся, так внука хочется.
Альберт мазнул по Коле отчужденным взглядом с оттенком высокомерия.
«Хочет показать, что я для него пустое место, — подумал Коля. — Ничего, ублюдок, я вам всем покажу. Не должна жизнь идти по вашим ублюдочным правилам, не было такого никогда и не будет». Черный, упорный огонь разрастался в нем и наполнял душу свирепой радостью, тому немало способствовало количество выпитой им водки. Он испытывал восхитительное чувство освобождения, и потому, наткнувшись в очередной раз на похабную улыбку Баклана, также затесавшегося в гущу танцующих, глаз не отвел и смачно сплюнул ему на блестящий ботинок.
Медленный танец закончился, и снова загрохотали ударные; динамики рвались упругим ритмом, народ бесновался в стихии звуков.
Коля проводил маму до ее места и пошел в туалет. Зашел в одну из кабин. Рядом кто-то вышел. Раздался шум льющейся воды из крана, ненадолго включилась сушилка, потом хлопнула входная дверь, и все стихло.
Коля вышел из кабины, направился к белой столешнице умывальника с чередой раковин и хромированных кранов. Он был разгорячен, поэтому снял пиджак, засучил рукава рубашки, открыл холодную воду, чтобы освежить лицо и шею.
В этот момент в помещение вошел Альберт, за ним Баклан. Альберт при виде Коли только презрительно хмыкнул и исчез в одной из кабин, а Баклан, который в целях безопасности сопровождал шефа в его походе в клозет, остановился перед Колей со зловещим выражением на лице. Выходка Коли явно не привела его в восторг, и даже сильно разозлила, несмотря на склонность обращать все в шутовской беспредел. Коля видел, как у этого психа подергивается впалая щека вместе с уголком глаза.
Он повернулся всем телом к Баклану. Пьяный кураж все еще владел им, он чувствовал себя дерзким, упоительно отважным. Незаметно запустил руку в задний карман брюк, извлек оттуда нож и, пряча его за спиной, нажал кнопку, почувствовал, как выскочило остро отточенное лезвие.
Баклан, в свою очередь, вытащил из-за пазухи пистолет.
— Давай, катись в сортир, колобок, — махнул он дулом в сторону кабинок. Голос его звучал глухо, невыразительно, глаза словно подернулись белесой пленкой, дыхание стало коротким и учащенным, — пора объяснить тебе, кто ты есть на самом деле. Будешь чирикать — пристрелю.
Как не храбрился Николай, он разглядел проступившую маску убийцы; недооценивать настрой стоявшего перед ним человека значило бы немедленно умереть. С отчаянностью загнанного животного, он крепче сжал в кулаке нож, попятился к ближайшей кабине, толкнул дверь спиной. Баклан следовал за ним почти вплотную, держа пистолет на уровне Колиной груди. Они вошли в кабину, и Баклан слегка повернулся, чтобы закрыть дверь на задвижку. Коля увидел открытый участок жилистой шеи между твердым воротничком рубашки и границей желтоватых волос и с размаху, в исступлении всадил туда нож. В следующую секунду он с одержимостью утопающего вцепился в руку с пистолетом. Баклан хрипел, но сопротивлялся. Последовала неистовая борьба. Противники вывалились из кабины и толклись на белом полу туалетной комнаты. Баклан не выпускал пистолета, пальцы его словно окаменели.
Коля потерял ощущение реальности, он будто наблюдал себя и Баклана в кадрах бандитского боевика, в котором действие происходило быстро, логично, в пользу главного героя, каким, несомненно, являлся сам Коля. Тяжелая рана и помутившееся сознание подорвали силы Баклана. Ощущение своего преимущества подстегивало Колю, им владело безумие решившегося на крайний поступок человека, поэтому, когда из кабины вышел ничего не подозревающий Альберт, Коля, ни секунды не колеблясь, нажал пальцем Баклана на курок пистолета, в который тот намертво вцепился. Единственный выстрел поразил Альберта в голову и сразу насмерть. Он упал, даже не вскрикнув.
Баклан наконец ослабел и рухнул сначала на колени, затем повалился грудью на пол. Видимо, нож перерезал сонную артерию, судя по луже крови на плитах, которая быстро растекалась, увеличивалась в окружности.
Коля стоял над двумя телами сам как неживой, еще плохо соображая, что произошло. Хмель из него напрочь выветрился, но все его последующие действия были скорее автоматическими, нежели осознанными.
Он осторожно вытянул нож из раны — кровь выбивалась из нее толчками — тщательно его вымыл и засунул в карман. Весь правый рукав его рубашки был в крови — Коля испачкался, когда бок о бок крутился с Бакланом в схватке за пистолет.
Руки он вымыл, надел пиджак на окровавленную рубашку и вышел в грохот музыки, которая заглушила выстрел.
Все происшествие по какому-то невероятному стечению обстоятельств осталось незамеченным. Никому из мужчин не понадобилось в туалет в тот промежуток времени, когда там происходили роковые события. Гости продолжали отплясывать, пить, хохотать и орать песни. На Колю никто не обратил внимания, он сел рядом с матерью и сжал ее руку.
— Коленька, что с тобой, на тебе лица нет, — забеспокоилась Вероника Степановна. Она не была бы матерью Николая, если бы не заметила, что с сыном творится что-то неладное.
Коля облокотился о стол, пола пиджака отошла, и Вероника Степановна увидела кровавые следы на его рубашке.
— Мам, нам надо уйти, немедленно, дома все объясню. Скажи Владе, что ты устала, плохо себя чувствуешь. Только поторопись, через минуту может быть поздно.
И опять Коле повезло: мать не стала кудахтать и задавать лишних вопросов, как делают обычно недалекие женщины, она без разговоров подошла к дочери, объяснила причину ухода, сославшись на больную печень и ряд других застарелых недугов, после чего они с Колей надели пальто в гардеробной и вышли в зимнюю стужу. Одновременно ресторан покинуло еще несколько утомившихся гостей.
Коле удалось сразу поймать такси. Позже, вспоминая последовательность событий, он глубоко уверовал, что судьба хранила его в тот вечер и что все совершенное им было не случайно и оправдано какими-то высшими силами.
Дома он сказал матери, что вынужден был защищаться от извращенца Баклана и убил его ударом ножа, но в рассказе о гибели Альберта он утаил часть правды — выходило, что зять случайно схватил пулю.
Всю одежду, что была на Коле, вместе с ботинками Вероника Степановна свернула в тугой узел, увязала в пакет и вышла на улицу. Снова поймала такси, проехала несколько кварталов; не отпуская такси, зашла в один из дворов и затолкала пакет в переполненный мусорный бак.
— Теперь я твоя сообщница, — сказала она дома сыну. — Я всегда подозревала, что Альберт руководит преступной шайкой. Так им и надо лихоимцам. Одевайся сию секунду в такую же голубую рубашку и черный костюм. Хорошо, что у тебя есть еще один. Вдруг за тобой придут. Надо все предусмотреть. Пойди прогуляйся перед сном, хорошо, если вспотеешь. Иди, иди, Коленька, и оденься потеплее.
Позвонила Эльвира:
— Ой, мамочка, что здесь творится! Нас не выпускают из ресторана. Полно милиции. Ты только не пугайся. Со мной и Владой все в порядке. Мам, Альберта убили!
— Боже мой, — сказала мама. — Влада, наверное, сильно переживает.
— Да, плачет. Следователь выяснял, кто еще был на вечеринке. Мы с Владой соврали, что вы ушли час назад, чтобы вас не таскали по милициям.
— Умницы! А что собственно произошло? Подробности известны?
— Никто ничего не видел. Альберта и начальника его охраны нашли на полу в туалете. Охранник был еще жив, но без сознания, уже известно, что он умер по дороге в больницу. Короче, кошмар! Не знаю, когда нас выпустят. Влада в шоке. Она твердит, что всегда этого боялась, у Альберта было много врагов. Так не забудь, мы сказали, что вы ушли в девять.
Коля вышел на улицу, пошел дворами — без цели и без мыслей — ноги сами вынесли его к дому, где раньше жил Стас. Он постоял, глядя на освещенные окна, на миг там появился чей-то силуэт. Коля ловил
