— Я пока чайник поставлю, — сказала мама и закрыла дверь.
Я поцеловала подушку с той стороны, где лежал Грег, и соскочила с кровати. И тут же заметила на письменном столе конверт. С недоумением его открыла. И вытащила пластиковую карточку и записку.
«Лада, я знаю, что ты девушка щепетильная, — прочитала я, — но другого выхода не вижу. Ты отказалась от помощи отца и поступила, по моему мнению, совершенно правильно. Я решил вместо карточки, которую ты ему вернула, дать тебе другую. Только прошу, не возражай! Это правильно! Счет открыт на твое имя, и на нем только твои деньги. Если бы ты знала размеры моего состояния, то поняла бы: здесь настолько малая его часть, что ее можно сравнить с атомом. Я считаю тебя членом нашей семьи, и ты имеешь полное право распоряжаться этими средствами. К тому же они тебе необходимы. Мало ли куда потребуется ехать или что-то делать для выполнения нашей задачи. Я не хочу, чтобы отсутствие денег тебе мешало. Кстати, по поводу поездки в Лондон. Мне кажется, что ты можешь смело сказать маме, что это я тебя пригласил и купил билеты. Если ты меня действительно любишь, то все поймешь правильно и примешь мой подарок. Люблю тебя».
Я так растерялась, что поначалу испытывала противоречивые чувства. То мне хотелось немедленно позвонить Грегу и вернуть карточку, то, наоборот, поблагодарить его за заботу и принять деньги. Так ничего и не решив, я отправилась умываться, но сама все думала о его подарке. Думала и когда завтракала. Мама посматривала на меня с любопытством. Потом заметила, что я или не выспалась, или сильно влюбилась, так как совершенно отсутствую в реальности. Я вздрогнула, чуть не опрокинула чашку с кофе и подняла на нее глаза. Мама улыбалась.
— Просто решаю, принять ли мне приглашение Грега, — сказала я.
— Какое? — заволновалась она.
— Он хочет, чтобы я после окончания модуля навестила его в Лондоне. Я же тебе говорила, что он сейчас там с дедушкой.
Мама явно удивилась и нахмурилась.
— Билеты он оплатит, приглашение пришлет. Он мне вчера звонил и сказал, что сам позаботится о документах.
— Каким образом, если он сейчас в Лондоне? — резонно заметила мама.
— Его сестра здесь, и она всем займется, — на ходу придумала я, хотя понятия не имела, где сейчас Рената.
— Но деньги, Лада? — спросила мама и с ожиданием на меня посмотрела. — Я, конечно, могу выделить тебе определенную сумму, но не так много, — добавила она.
— Спасибо, мне много и не нужно, если только на какие-то мелочи. Грег купит мне билеты туда и обратно, а жить я буду у его родственников, — сказала я и окончательно поняла, что приму подарок.
И сразу стало спокойнее на душе, я расслабилась и улыбнулась.
— Ох, дочка! Не хитри! — заметила мама. — У вас что, все так серьезно?
— Пока не знаю, — уклончиво ответила я. — Но Грег мне очень нравится. Его семья — весьма обеспеченные люди. Пригласили меня в гости. Почему бы не поехать?
— Да я только за. Вот твой отец удивится! — немного злорадно добавила она. — Он от Норвегии все еще в себя не пришел! А что он думает? Только он может позволить себе возить тебя по заграницам? Я вот тоже кое-что могу!
Перед Новым годом она помогла одной сорокалетней роженице, и та в благодарность отправила меня на новогодние праздники в Лил-лехаммер, где жила ее дочь. Я отлично провела время, и, по всей видимости, мама не удержалась и сообщила об этом отцу. И я видела, что сейчас она предвкушает, как расскажет ему о том, что я на весенние каникулы отправилась не в деревню к бабушке, а улетела в Лондон.
— Поезжай, доченька! — с воодушевлением произнесла она. — Нельзя упускать такую возможность… Да и такого парня! — добавила она.
Я глянула на нее и заулыбалась.
— А что? — сказала она. — Приятный молодой человек, хорошо воспитан, видно, что из приличной семьи, к тому же не беден, что в наше время немаловажно. И я уже с ним знакома.
«Эх, знала бы ты, из какой он «приличной» семьи!» — подумала я.
Грег больше не появлялся, его телефон вновь был «вне зоны», но я уже не волновалась, так как привыкла к его исчезновениям. К тому же я усердно занималась, старалась не раздражать преподавателей, чтобы благополучно сдать все зачеты и спокойно уехать.
По сценарному мастерству в качестве зачетной работы нам задали сочинить нестандартный сюжет рекламного ролика пива. Я довольно долго думала, как преподнести материал и выстроить действие. К тому же мне не давали покоя слова Грега о вреде алкоголя. Я ему верила. Но весь мир употребляет спиртное, и ничего. Так что я даже обрадовалась, что нам дали эту тему для учебного ролика, это была хорошая возможность глубоко изучить материал. Ира приставала ко мне с просьбой помочь — подобные творческие задания были для нее нереально сложными, но я посоветовала ей посмотреть рекламу пива и сотворить что-нибудь похожее.
До сдачи сценария оставалось все меньше времени, и как-то вечером я решила вплотную им заняться. Для начала изучила в Интернете материалы, касающиеся производства пива, потом прочитала историю его появления в разных странах, затем посмотрела варианты рекламы. Но мысли все крутились вокруг того, что сказал Грег, и мешали мне сосредоточиться и придумать завлекательный сюжет «пивного» ролика.
— Чего я мучаюсь? — спросила я саму себя. — Нужно посмотреть, что вообще имеется по данной проблеме. А то, понимаете ли, Грег видит, как гибнут клетки.
После небольшого раздумья я набрала в поисковике слова «алкоголь и мозг» и углубилась в изучение появившихся ссылок. Их оказалось немало. Я бегло просматривала их, но ничего конкретно пугающего и подтверждающего слова Грега не видела. Пока не наткнулась на отрывок из книги «Правда и ложь о разрешенных наркотиках», автором которой являлся Углов Ф. Г.
«Я хирург, я всю жизнь оперирую больных. И я видел то, чего не видят обычные люди. У человека нет такого органа, который бы не страдал от приема спиртных изделий — любых, неважно, водка ли это, вино или пиво. Однако больше всех и тяжелее всех страдает мозг. Потому что там концентрация алкоголя максимальна…
Изменения в веществе мозга вызываются тем, что алкоголь ведет к склеиванию эритроцитов. Снабжение мозговой клетки кислородом прекратится. Такое кислородное голодание, если оно продолжается 5–6 минут, приводит к гибели, то есть к необратимой утрате мозговой клетки…
…при более тонком исследовании выясняется, что изменения в нервных клетках такие же резкие, как и при отравлении очень сильными ядами. Эти изменения необратимы, что неизбежно сказывается на умственной деятельности…
Если бы кто-нибудь устно или в печати начал пропагандировать «умеренное» употребление гашиша или марихуаны или предложил бы учить детей с ранних лет «культурно» принимать хлороформ, что бы мы сказали об этом человеке?..
Почему же мы не помещаем в психиатрическую больницу или не сажаем в тюрьму тех, кто на всю страну пропагандирует употребление с ранних лет алкоголя — такого же наркотика, который по своему вредному влиянию не отличается от хлороформа?»
Буквально проглотив этот текст, я пришла в ужас. Грег оказался во всем прав! И я поняла, насколько сильно он хотел, чтобы я оставалась здоровой, какую заботу проявлял обо мне. Я схватила телефон и позвонила маме. Она была на дежурстве и ответила довольно сдержанно.
— Мам, ты занята? — торопливо спросила я. — У меня буквально пара вопросов. Мне для занятий нужно.
— Могу говорить, но недолго. Что там у тебя?
— Это на тему алкоголя. Я прочитала статью некоего Углова и пришла в ужас.
— Ты имеешь в виду известного на весь мир хирурга Углова Федора Григорьевича? — уточнила она.
— Наверное. Тут у меня отрывок из его книги «Правда и ложь о разрешенных наркотиках».
— Тогда это он. Это великая личность! Он скончался на 104-м году жизни и оперировал до
