— Спите, мои подружки, скоро и мой черед. Охотник удивился ее речам, но она тут же встала и, улыбаясь, крепко его обняла. Потом завела в избушку и накормила вкусным ужином.
— Что-то ты на себя не похожа, — заметил охотник, уплетая жаркое из молодого кабана, добытого за день до ее прихода.
— Это я, — спокойно ответила она, — твоя любимая женушка. Просто в лесу мне непривычно, вот и кажусь тебе другой.
Ночью охотник проснулся от холода. Провел рукой по топчану, но жены рядом не было. В тревоге он встал и вышел из избы. Полная луна заливала окрестности ярким голубоватым светом.
— Милая, где ты? — позвал он.
И увидел, как в лесной чаше загораются две точки чьих-то глаз. Они перемещались в его сторону, затем пропали. А из-за угла избы вышла жена в одной сорочке.
— Где ты была? — с недоумением спросил он.
— Выходила по малой нужде, — спокойно ответила жена и ушла в избу.
Утром охотник вновь отправился в лес.
Так прошел месяц. Охотничий сезон заканчивался. Охотник собрался в деревню с засоленными и увязанными шкурами. Жена понесла торбу с высушенным мясом. Но чем ближе они подходили к дому, тем она становилась все беспокойнее.
И вот на берегу речки, за которой в низине уже виднелись крыши деревенских домов, охотник направился к броду и пропустил жену вперед. Но внезапно она остановилась, словно не в силах ступить в воду.
— Иди! Чего ты? — засмеялся он. — Тут курице по колено.
Но жена странно затрясла головой, что-то забормотала и решительно отказалась входить в речку. Охотник с недоумением смотрел в ее изменившееся лицо. Оно словно вытянулось вперед, стало узким и длинным.
И тут радуга упала через реку, как разноцветный широкий мост. Ее конец коснулся жены. Она вскрикнула, уменьшилась и превратилась в рыжую лисицу. Охотник, не веря своим глазам, закричал от ужаса. Лисица развернулась и опрометью бросилась в лес. А он побежал через реку в деревню. Привязанные к спине шкуры бились, лисьи хвосты развевались рыжими языками. И охотнику казалось, что оборотень гонится за ним.
Он влетел в свой двор, мокрый от пота. На крыльцо вышла настоящая жена и с испугом смотрела на его красное перекошенное лицо.
— Милый, — ласково сказала она, — что случилось? От кого ты так бежишь?
Она боязливо выглянула на улицу, потом плотно затворила калитку. Охотник впился взглядом в ее лицо и постепенно пришел в себя. Но о том, что было в лесу, никому не рассказал.
А через какое-то время он услышал разговор двух стариков из деревни о лесных женах. Один из них будто бы оказался в такой же, как и охотник, ситуации, только его лесная жена обернулась белым горностаем...»
Я закрыла книгу. Легенда была красивой, .я тут же вспомнила обольстительную Тину.
«Видимо, оборотни-лисицы имеют вот такую прелестную внешность, чтобы ни один мужчина не смог перед ними устоять,— подумала я, кладя книгу на сундучок и начиная упаковывать подарок. — А может, это у них в крови — соблазнять?»
И я снова ощутила беспокойство. Если Тина была оборотнем, то ей видимо, все равно, кому строить глазки. Недаром ее брат дал ей характеристику праздной, любящей развлечения соблазнительницы. Я обвязала подарок красной ленточкой и спрятала его на полку под свои вещи.
— Пусть только еще появится возле моего Грега! — сказала я. — За хвост оттаскаю!
— Кого ты собралась таскать за хвост? — услышала я лукавый голос и, вздрогнув от неожиданности, захлопнула шкаф.
Грег стоял в шаге от меня и улыбался.
— Тину! — с вызовом ответила я. — Нечего ей тебе глазки строить!
— Это ее лисья натура, — умиротворяющим тоном произнес Грег и взял меня за руку. — Я думал, ты уже спишь!
— Уснешь тут! Как же! — недовольно заметила я. — Что с лисами?
— Чуть не подрались с нашими милыми родственничками, — ответил он и тихо засмеялся. — Когда я возник между ними, они уже стояли в весьма угрожающих позах и рычали друг на друга, подняв шерсть на загривках. Пришлось им напомнить, что они в гостях и что Константин живо разберется, кто прав, а кто виноват. В общем, разбежались. Я взял с Ренаты обещание, что больше она их преследовать не будет.
— От всего этого можно сойти с ума, — заметила я. — Даже уехать обратно в Москву хочется.
— Давай спать, — мягко предложил Грег. — Утром тебе все это покажется даже забавным.
Спала я неважно, снились все возможные оборотни, призраки, упыри. Возможно, поэтому проснулась поздно. Когда открыла глаза, уже наступил день, портьеры были отдернуть, спальню заливал солнечный свет.
—Грег, — прошептала я и потянулась.
Но мне никто не ответил. Я перевернулась бок и замерла. Неподалеку от кровати стояло огромное панно, примерно полтора метра в высоту и два в длину. Оно полностью состояло из живых цветов. Основным фоном служили мелкие кустовые хризантемы. Снизу они были оранжевыми, постепенно переходили в желтые и белые. Розовые, малиновые и зеленые составляли словно рамку этой картины. Они переплетались в изысканные узоры. Посередине крупными алыми розами была выложена надпись: «Любимая, с Днем Рождения!». Панно выглядело так красиво и ярко, что я на миг потеряла дар речи. Живая энергия цветов, тонкий аромат роз заполнили комнату и окутывали меня со всех сторон. Я засмеялась от удовольствия.
И тут же передо мной возник Грег. Он был в строгих черных брюках и шелковой белой рубашке достаточно свободного кроя с широкими рукавами и мягким отложным воротником и выглядел очень романтично. Встав на одно колено перед кроватью, он протянул мне синий бархатный футляр.
— Это мне? — на миг поглупев от счастья, спросила я.
— С днем рождения! — улыбнулся он. — С твоим девятнадцатилетием!
— Ну вот я уже старше тебя на год, — ответила я, все еще не придя в себя. - Тебе-то 18!
— Что такое время? Сыплющийся между пальцами песок и ничего более, — сказал он. — Открой! Вдруг тебе не понравится? Это по моему эскизу.
Грег увлекался дизайном украшений, любил делать эскизы, разрабатывать модели. Я с любопытством открыла футляр и не смогла сдержать восторженного вскрика. На голубом атласе покоилась брошь — белая лилия. Ее раскрытые изящные лепестки сплошь усыпали искрящиеся бриллианты, на платиновых проволочках горели алые рубиновые тычинки. Тут же находилась бабочка. Ее искусно выточенные крылышки чистейшего синего цвета сияли. Туловище было платиновым, глаза — крохотные бриллиантики. Я вынула брошь, и бабочка словно взлетела над цветком и зависла, трепеща крылышками. И тут только я разглядела тонюсенькую проволочку, которая держала ее над лилией. Настоящее произведение искусства!
— Основа — платина, бабочка из сапфиров... — сообщил Грег, с довольным видом наблюдая за моей реакцией. — Помнишь картины Ренаты?
— Да, там бабочка именно такого чистого цвета, — закивала я, не сводя глаз с украшения. — И она душа, — шепотом добавила я и тут же бросилась на шею Грегу. — Не знаю, как и благодарить! Любимый, любимый, — шептала я между поцелуями. - Это такой замечательный подарок! И цветочное панно просто чудо!
— Все сегодня для тебя! - сказал он и крепко меня обнял.
После завтрака мы устроились в гостиной на диване.
—Как бы ты хотела провести этот день? - интересовался Грет, приобняв меня за плечи.
Если честно, не хочу никого видеть. Буду счастлива если весь день мы проведем вдвоем.
Можно даже не выходить из дома. Ведь у нас здесь все есть!
— Но... — начал он.
Однако я тут же зажала его рот ладонью.
