– Зачем укол? – испугался Эрик.
– Послушай, старик, – сказал доктор, – у тебя в мозги встроена машинка, которая не то читает там что- то, не то пробует писать. Отключить я ее могу только вместе с мозгами. Будут вопросы?
– Извините, доктор, – сказал Эрик. – Я просто не знаю, как надо себя вести в такой ситуации.
– А то, можно подумать, я знаю… – проворчал доктор.
Он вышел из палаты, и тут же Эрику стало страшно. Страх был противный, липкий, холодный. Эрик подошел к окну – на окне были решетки. В панике он бросился к двери – вошел доктор со шприцем в руке.
– Спокойно, Эрик, – сказал он. – Пока все в порядке.
– Да, – сказал Эрик. – Да. Сейчас… – он опять изо всей силы ущипнул себя за укушенное запястье. Боль была не слишком сильной, от морской воды все зажило. Но все равно стало чуть лучше.
Доктор увидел это и, кажется, понял.
– Учишься управлять собой? – спросил он, усаживая Эрика на кровать и садясь рядом с ним.
– Да, – сказал Эрик. – От боли – легче.
Он сам закатал рукав пижамы и, как ни страшно это было, выдержал укол – закусил губу, но выдержал.
– Теперь пошли поскорее в машину, – сказал доктор. – Еще минуты три ты будешь на ногах.
Они вышли из палаты, и дальше Эрик ничего не помнил. Очнулся он с головной болью, и первое, что увидел: низкий бетонный потолок и голую лампочку на шнуре.
Он попытался сесть – тело было не его. Плечи и икры болели страшно, мышцы вздулись и исходили жаром. Наверное, он застонал, потому что раздались торопливые шаги. Из низкого проема двери появился доктор.
– Ага, – сказал он. – Проснулся.
– Проснулся, доктор, – согласился Эрик. – Только лучше бы не просыпался. Так все болит…
– Вставай и чуть разомнись, – сказал доктор.
Эрик, кряхтя, стал подниматься. Руки и ноги хотели чего-то другого, но он встал и мерзкой раскорякой сделал три шага.
– Все, – сказал он. – Сейчас упаду.
– Ну-ну, – подбодрил доктор. – До той стеночки и обратно. До стеночки Эрик дошел кое-как, обратно было уже легче.
Потом он присел на корточки, еле встал, присел еще раз и еще. Боль стала острее, но мельче.
– О-ох! – выдохнул он и вытер пот с лица. – Страшное дело, доктор.
– Может, помассировать? – предложил доктор.
– Ни в коем случае, – испугался Эрик. – Само отойдет.
– Возможно, нам с тобой еще понадобится физическая сила, – сказал доктор.
Эрик молча кивнул. Он осматривал помещение. Наверное, это был какой-то полублагоустроенный подвал – тяжеловатый подземный воздух, тупая тишина, и нет даже намека на окна. Неуютная мебель: два тяжелых канцелярских стола по углам, потертый диван, покрытый простыней, – на нем он и лежал, – стеллажи с грудами папок, книг, множеством кассет и дискет; между стеллажами – громоздкий компьютер старого образца; впрочем, рядом стол, и на столе вполне современный дисплей.
– Где это мы? – спросил Эрик.
Доктор ответил не сразу – задумался на секунду, прищурился, выпятив челюсть, потом сказал:
– Извини, дружище, но мне кажется, тебе пока этого лучше не знать. Здесь относительно безопасно – вот и все.
Эрик вдруг почувствовал тупую тяжесть в затылке. Он подошел к дивану, сел – и вдруг закричал, корчась и зажимая себе рот, закричал от ужаса – мохнатый жирный паук вгрызся ему в затылок, заворочался, размещаясь в теле, пропихивая свои лапы в его, Эрика, руки и ноги, свои жвалы – в его лицо… Потом это прошло – это было невероятно остро и грубо, и омерзительно, но быстро отодвинулось в сторону, в тень; Эрик посмотрел на свои руки: из прокушенного пальца капала кровь. Доктор был где-то рядом, но не ощущался – будто бы Эрик полностью ушел в этот призрачный мир, где были свои счеты и свои законы…
– Гадость какая, – беспомощно сказал Эрик и заплакал. Ему было стыдно плакать, но он ничего не мог сделать. Лучше всего, если бы здесь вдруг оказалась Элли, понял он внезапно, господи, как хорошо бы тогда было…
Доктор принес две большие глиняные кружки с черным дымящимся кофе, сел рядом с Эриком, подал ему кружку, сказал:
– Пей.
Эрик, не чувствуя вкуса, стал глотать горячую жидкость; доктор потрепал его по плечу, откинулся на спинку дивана и тоже стал пить. Потом сказал:
– Прорвемся.
– Который час? – спросил Эрик.
– Половина двенадцатого.
