– И еще вот этот, – сказал полицмейстер. – Но все равно хорошо. Так вот: есть сведения, что он сейчас находится где-то в нашей провинции, и совершенно не исключено, что в нашем городе. Проверка документов ничего не даст, это понятно, документы у него великолепные, нам бы такие… Огромная к вам просьба: если узнаете его в ком-то – сразу звоните мне. И только из автомата. А теперь, пожалуйста, очень подробно расскажите о ваших неприятностях.
Март стал рассказывать, полицмейстер переспрашивал, уточнял, заставлял повторять еще и еще раз, обрывал вдруг и перескакивал на другое, и Март все думал, как бы не сболтнуть чего не надо о заведении доктора Петцера, но вдруг дверь открылась и вошел сам Петцер. Он улыбнулся оторопевшему Марту и спросил:
– Андрис, будешь? – В руках у него была темная высокая бутылка. – Вам, мэтр, не предлагаю, естественно…
– Давай, – сказал полицмейстер. – А то у меня совсем ум за разум заходит.
Петцер поставил два бокала, разлил вино, они с полицмейстером стали пить его маленькими глотками, поглядывая друг на друга, а Март все не мог стряхнуть с себя оторопь, потому что все происходящее не лезло ни в какие ворота, ну не стыковались нигде полицмейстер-бывший-следователь-по-особо-важным- делам, играющий деревенского недотепу и переигрывающий – намеренно? зачем? – и всерьез опасающийся чего-то появившегося на местном горизонте, – доктор Петцер из странного сумасшедшего дома, где читают стихи и куда полиции ход заказан, потому что это частное владение – чье, кстати? – и Артур Демерг по прозвищу Шерхан, когда-то один из руководителей «Внутреннего фронта», приговоренный Трибуналом «Фронта» к расстрелу, но ведь вывернулся тогда, гад такой, сколько из-за него потом ребят погибло… Сейчас он в «Белой лиге», по-прежнему неуловим и по-прежнему – да какое «по-прежнему», вдесятеро против прежнего – жесток.
А эти двое сидели за столом друг против друга, тянули из бокалов густое, почти черное вино… Ничего не понимаю, в который раз за сегодняшний день подумал Март. Ну ничегошеньки. Кто друг, кто враг, да и есть ли они вообще – друзья и враги? Может, в каждом конкретном случае они появляются и исчезают? Резонанс. Вот именно – резонанс. Твои интересы складываются с интересами некоего А – он твой друг. Твои интересы в противофазе с интересами некоего Б – он твой враг. У каждого своя частота колебаний, и через некоторое время картина меняется: А уже твой враг, а Б на тебя решительно наплевать.
И еще кто-то профессионально, но торопливо обыскивает номер и слушает телефон, и кто-то умирает странной смертью во дворе странного сумасшедшего дома, а тут еще Тригас… Господи боже мой, да ведь надо уносить ноги, пока цел, понял Март, тут же затевается какая-то игра по-крупному, причем совсем не моя игра…
– И где ты такое берешь? – спросил полицмейстер, допив.
– На нашей кухне, – сказал Петцер. – Нас хорошо снабжают.
– Оттуда? – кивнул головой куда-то в сторону полицмейстер.
– Прямым ходом, – подтвердил Петцер. – И достаточно регулярно.
– Иногда я думаю – а не лечь ли и мне к вам? Нервишки, то, се… Одна кухня чего стоит, – вздохнул полицмейстер.
– Можешь подумать об этом даже всерьез, – усмехнулся Петцер.
– Нет, конечно, – сказал полицмейстер. – Бегство – это не выход.
– Бегство – это не выход… – задумчиво протянул Петцер. Выход посредством бегства… то есть бегство посредством выхода… то есть бегство через выход… убегая, гасите свет и выключайте воду…
– Сливайте воду и убегайте, – сказал полицмейстер. – Трепло ты, Леопольд.
– Сам такой, – огрызнулся Петцер. – Март, как вы себя чувствуете?
– Нормально, – сказал Март.
– Таблетки не понадобились?
– Нет пока.
– Я так и думал. Никакой эпилепсии у вас, конечно, нет. Это вы придумали для вашего приятеля?
– Ничего я не придумывал, – сказал Март.
– А почему вы тогда так упорно ничего не пьете? Даже пива?
– Леопольд, вы как-то странно ставите вопрос. Ну, гепатит я перенес, я же говорил вам.
– Я чувствую, вам трудно врать человеку в глаза. Если хотите выжить, вы должны в этом тренироваться и тренироваться. Понимаете, вы шутя съедаете то, что печеночного больного уложит если не в землю, то под капельницу – наверняка. Это ваш приятель настоял на визите к нам?
– Да, – ответил Март, подумав.
– Как он там? – спросил полицмейстер.
– Вполне, – отозвался Петцер. – Мне рассказал все, и Вильям к нему претензий не имеет.
– Вы давно его знаете? – спросил полицмейстер.
– А что, он тоже подозревается? – ощетинился Март.
– Не знаю, – сказал полицмейстер. – Вы же чувствуете – что-то происходит. Тут не до подозрений, тут бы просто стекла протереть.
– Года с восьмидесятого.
– То есть еще до отъезда, – сказал полицмейстер.
– Да. Здоровались, разговаривали… Петцер и полицмейстер переглянулись.
– Отпадает, – отрезал Петцер.
