– Да. Болит – здесь. – Он приложил скованные руки к правому боку. – И – голова. Чужая. Сны тоже чужие. Не мои.
Он уже настолько привык к контрастному освещению, что смог увидеть, как человек за столом поднял взгляд на того, кто стоял за спиной, и покачал головой.
– Мы вас, конечно, вылечим, – сказал сидящий. – А сейчас скажите, что побудило вас изображать из себя опасного государственного преступника?
И с этими словами он развернул абажур лампы так, что весь свет ударил Глебу в лицо. Глеб зажмурился.
– Не знаю… – простонал он. – Уберите это. Глаза…
– Привыкнут, – успокоил допросчик. – Так я вас слушаю.
– Но я не знал… Я думал – это просто поддельные паспорта…
– Не поддельные, – в голосе послышалось почти искреннее сочувствие. – Неосторожно вы поступили, Глеб Борисович, неосмотрительно. Разве же можно доверять сотрудникам департамента охраны?
– Я не понимаю ничего, – сказал Глеб. – Зачем вы меня мучаете? Зачем все это?
– Да разве ж это все? – весело сказал допросчик. – Это даже еще не цветочки…
– Дайте мне лечь, – сказал Глеб. – Я сейчас упаду…
– Поймаем, – сказал тот, что стоял за спиной.
– Объясняю, – сказал допросчик строгим голосом. Руки его вдруг как-то судорожно вцепились одна в другую. – Вас обманули. Подставили. Вы обеспечиваете алиби опасному преступнику. За его плечами уже десятки зверских убийств. А сейчас он готовит покушение на сэра Карригана, будущего президента. Операцию проводит Департамент охраны Палладии, тамошняя тайная полиция. Потому что сэр Карриган заявил, что будет бороться с рабством во всем мире. И вам, сыну известного вольнодумца и убежденного республиканца, не пристало помогать им в этой грязной игре.
– Я никому ни в чем не помогаю, – сказал Глеб медленно, будто читая неразборчивую надпись. – Я купил две пары фальшивых паспортов, и все. Я не мог путешествовать по своему…
– Почему же?
– Этого я не скажу.
– Да бросьте вы. Можно подумать, что мы не знаем… Леди Стэблфорд необыкновенно хороша в постели, не так ли?
– У меня скованы руки…
– Дружок, – добродушно прогудел тот, что стоял за спиной. – Да даже с дубиной ты был бы для нас не опасен. А наручники – это так: символ принадлежности к тем, кого бьют. Понял?
Глеб не стал отвечать.
– Понял, я тебя спрашиваю?! – и Глеба пронзила раскаленная проволока. Потом сквозь звон и плывущие клочья он услышал:
– …подожди пока. Он и сам… Глеб Борисович? Продолжим нашу беседу?
– Что вы хотите? – выдавил Глеб.
– Чтобы вы серьезно подумали, стоит ли быть нашим противником.
– Я ничей… не противник…
– Это не так, и тому есть доказательства. Но об этом позже. Сейчас я вам скажу одну вещь, а вы ее обдумайте как следует. С этой секунды безопасность леди Стэблфорд находится полностью в ваших руках.
– Объясните.
– Нет-нет, думайте сами.
– Я хочу ее видеть.
– Хотеть не вредно. – И, видя, что Глеб не понял, пояснил: – Вы ее не увидите. По крайней мере, сейчас.
– Почему?
– Не заслужили.
– Кто вы? И что вам от меня надо?
– Хорошо. По пунктам. Мы – отлично информированная и практически всемогущая организация. Мы боремся с рабством, тиранией, несправедливостью, отсталостью. Путь к власти нам уже открыт, и через десять лет никто не узнает этого тихого мира…
– Так. И?..
– Нас интересуют ваши способности. Есть основания полагать, что они у вас не врожденные, а приобретенные.
– Вы ошибаетесь.
– Проверим.
– Значит, вы хотите как бы соединить нас со Старым миром?
