повторился, но был таким крепким, что она почувствовала, как колечки пирсинга впиваются ей в кожу.
Резко вспыхнул свет, толпа взвыла, и Марика повернулась к сцене. Сквозь лес взлетевших рук, на которых указательные пальцы и мизинцы торчали словно рожки, она увидела, как на сцену выходит новая группа. Музыканты выглядели более брутально, чем предыдущие. Густо татуированные, в черных кожаных брюках и жилетках на голое тело со множеством металлических цепей, заклепок, крестов и черепов, длинноволосые и накачанные, они заняли свои места, подняли руки и взревели по-звериному вместе с толпой. Сцена озарилась багрово- красным светом, шквал тяжелых басовых аккордов понесся в зал, ударник усилил звучание четкой дробью, солист обхватил микрофон татуированной по всей длине рукой, в черной кожаной без пальцев перчатке, приблизил ко рту и взвыл так, что у Марики заложило уши. Руки с торчащими «рожками» пальцами вновь взлетели, поднятые к сцене лица исказились от воплей. Вся картина почему-то напомнила Марике полотна Иеронима Босха на тему ада.
Вдруг она почувствовала, как сильно вздрогнул Кирилл, который прижимался к ней сзади. К тому же его пальцы больно вцепились в ее талию.
— Ты чего? — спросила она, поворачиваясь к нему.
— Граф Дарк! Он здесь? Этого не может быть! — с ужасом произнес он, не сводя глаз с высокого мужчины, стоящего слева от них, между сценой и баром.
Мужчина был во всем черном. Длинный, почти до колен кожаный пиджак был расстегнут. Под ним чернела футболка, на груди блестела толстая цепь. С пояса, покрытого выпуклыми квадратными заклепками, свисал внушительный шар-ядро с шипами. Лицо было в тени длинных черных распущенных волос. Марике показалось, что это тот же самый мужчина, которого она видела вчера во дворе Кирилла.
Она перевела взгляд на Кирилла. Его лицо буквально посерело. Подведенные глаза выглядели страшными из-за огромных черных зрачков, которые окружали узкие ободки синевы. Марика вновь посмотрела на мужчину. Он не обращал на них никакого внимания. В этот момент песня закончилась, лазеры и прожектора перестали искажать окружающее пространство, свет стал ровным. Мужчина повернул лицо к сцене, и она увидела, что он, конечно, похож на вчерашнего, но все-таки это другой человек. У того лицо было худым, с четкими грубыми чертами. А у этого более полное, с широким вздернутым носом.
— Нет, я обознался, — сказал Кирилл и глубоко вздохнул.
— Граф Дарк? — спросила Марика. И Кирилл вновь вздрогнул.
— Кто это? — поинтересовалась она, не сводя с него глаз.
— Откуда ты знаешь это имя?
— Так ты сам только что назвал его, — прокричала Марика, так как музыканты вновь начали играть. — И уже не первый раз! Тогда во дворе…
— Забудь! — резко ответил Кирилл. — Пошли к Глебу?
И он, не дожидаясь ответа, взял ее за руку и потянул к лестнице.
Они поднялись на третий уровень и увидели, что все столики заняты. В дальнем углу сидели Глеб, Настя и еще какая-то пара, на вид готы. Кирилл и Марика направились к ним. Звук здесь был лучше, чем возле сцены, хотя тоже очень громкий. Но разговаривать было можно.
— Санек, Леночка, — представил пару Глеб. Мы только познакомились с ними.
Те закивали и подняли литровые кружки с пивом. Стол был прямоугольным и довольно длинным.
— А вы так и не пьете ничего? — поинтересовалась Настя, не сводя глаз с Кирилла. Видно было, что она уже навеселе.
— Не-а, — ответила Марика, садясь рядом с ней.
— Ну и молодцы! — сказал Глеб, улыбаясь. — Классный концерт! Вы там возле сцены не оглохли? Здесь-то лучше слышно, да и воздух свежее.
Санек и Леночка начали целоваться взасос, не обращая ни на кого внимания. Настя тихо захихикала и вновь весьма недвусмысленно посмотрела на Кирилла. Он сидел напротив нее, рядом с Глебом. Марике неудержимо захотелось пересесть к нему. Она протянула руки через стол и взяла его скрещенные пальцы. Он поднял голову и глянул на нее сквозь пряди челки. Его глаза были грустными, словно он неотступно думал о чем-то чрезвычайно печальном.
— А может, домой? — вдруг спросила Марика, наклоняясь к нему через стол.
Кирилл вздохнул, но промолчал.
— Так рано еще! — возмутилась Настя. — Время детское! Да? — обратилась она к Глебу, который медленно пил пиво из кружки.
— А мы домой! — неожиданно подал голос Санек. — Хотите с нами? У Ленки предки свалили на дачу.
— Здоровски! — восхитилась Настя. — И правда, поехали?
Глеб глянул на нее, заулыбался, но ничего не ответил.
— Мы точно нет, — сказал Кирилл. — Сегодня с поезда, выспаться охота.
— Понятно, — с обидой сказала Настя. — Ну, вам вдвоем явно интереснее, чем с компанией! Тогда я тут остаюсь! А ты, Глеб?
— Ну не оставлю же я одну такую милую девочку-эмочку среди этих мрачных кровожадных готов! — ответил тот и широко улыбнулся.
— Мы пошли! — решительно сказал Кирилл и встал.
Марика тоже встала и приблизилась к нему.
— Да и мы уходим! — заявили Санек и Леночка. — Можем до метро вместе.
— Кирюх, завтра позвоню, — крикнул им вслед Глеб.
Когда они оделись и вышли из клуба, то увидели, что идет дождь со снегом. Кирилл заботливо поднял капюшон розовой кофточки Марики.
— Ну вот! — разочарованно сказал Санек. А днем такое солнце было!
— Ничего, до метро недалеко, — добавила Леночка.
Они быстро пересекли двор, поднялись по лестнице, которая находилась в огромной, но короткой трубе, и прошли калитку, оказавшись в узком полутемном переулке, ведущем на Ленинский проспект. Пройдя несколько метров, увидели, что возле стены дома стоят несколько парней. Они были с банками пива. Санек и Леночка отчего-то ускорили шаг. Парни повернулись к ним.
— Гляди-ка, — громко сказал один из них, высокий и крупный, — кладбищенские крысы начали вылезать из своих нор.
— Эй, готы-говноты, — подхватил другой, тоже высокий, но худой, и преградил им путь, — что, ваше сборище уже закончилось? А не рановато ли? Или на могилки свои спешите?
Кирилл замедлил шаг и взял Марику за руку. Но Санек и Леночка ловко обогнули стоящего поперек дороги парня и бросились бежать. Парни дружно расхохотались и принялись улюлюкать им вслед. Кирилл начал обходить парня, но второй тут же встал рядом с первым.
— Ай! — сказал высокий. — Не успели удрать, черные крысы!
— Подожди-ка! — встрял еще один, очень полный.
Он отбросил пустую пивную бутылку, и она со звоном разбилась о стену. Приблизившись к Марике. откинул капюшон с ее лица.
— Пацаны! — радостно заявил он и осклабился. — Да ведь это эмо! А я-то думаю, чего у готихи розовая шмотка?
— Ну-ка, ну-ка, — громко проговорил высокий и взял Кирилла за воротник, притянув к себе и заглядывая в лицо. — Точняк, эмо-соплиемо! По глазам вижу! Наваляем плаксам!
— А герла симпотная! — сказал худой. — Можно и потрахать! Как, впрочем, и боя!
И они громко расхохотались.
Марика попыталась вырваться из цепких рук худого, но он с силой пнул ее. Она всхлипнула, сжалась и втянула голову.
— Представление начинается! — возвестил полный. — Сейчас эмо-придурки будут ползать и рыдать, рыдать и ползать.
— Сами вы будете ползать, ублюдки! — твердо сказал Кирилл и ударил высокого коленом в пах.
Тот согнулся и заорал от боли.
— И отпусти мою девушку, урод! — закричал Кирилл и врезал худому в солнечное сплетение.
Худой охнул и затих, согнувшись пополам. Все произошло мгновенно, и остальные парни настолько
