Группировки, конечно, продолжали враждовать, но устраивали разборки или на окраинах, как раньше, или в близлежащем лесочке неподалеку от местного кладбища. Особой агрессивностью отличались скины, гопники и хулсы. Одно время они дружно ополчились против эмо-кидов, которых в городке становилось все больше. Готы никогда не вызывали такого неприятия, к тому же их всегда воспринимали как мрачных клоунов, этаких не вполне нормальных, но совершенно безобидных. Их черная одежда, черные, торчащие от геля волосы, подведенные глаза, часто с белыми линзами, черная помада на губах, как девчонок, так и парней, символика смерти в украшениях выглядели на улицах маленького рабочего города нелепо, претенциозно и даже забавно. На них буквально показывали пальцем и открыто смеялись. Но когда появились эмо, то их почему-то все дружно возненавидели и старались всячески унижать и зачастую избивать. А их безропотность и явное нежелание вступать в конфликты только подстегивали преследователей. Готы, видя такие настроения, тут же изгнали из своей компании эмо-кидов. Те стали держаться особняком. Но в один прекрасный день преследование эмо в городе прекратилось. И причиной тому была Марика.
Два месяца назад, 20 января, когда ей исполнилось 16 лет, она познакомилась с Кириллом. Это был воскресный день. И мать привезла ее в торговый центр, чтобы Марика выбрала подарок. Утром она получила поздравления от матери, которая преподнесла ей навелу[8] ручной работы в виде золотой розочки с бриллиантовой росинкой, но также Марика получила и конверт с крупной суммой от отца. Он давно не жил с ними, но общение не прерывал.
Когда они подъехали к торговому центру и вышли из новенькой «Инфинити», то тут же увидели, как рядом паркуется белая «Тойота». Из нее высунулась хорошенькая ухоженная блондинка и помахала им.
— Маша, Марика! — крикнула она в открытое окно.
Мать Марики звали Мария Андреевна.
Они остановились. Блондинка вышла из машины и направилась к ним, покачивая бедрами.
— Ой, как хорошо, что я вас встретила! Но вы прямо как сестры, даже не поймешь «ху из ху», быстро заговорила она, сияя красивыми карими глазами. — Марика, с днем варенья! Подарочек за мной!
Она быстро чмокнула Марику в щеку и повернулась к Марии Андреевне.
— Мне срочно нужен массаж и экспресс-маска, — умоляюще заговорила она. — А у тебя, Машенька, в салоне все вперед на неделю расписано. Ну пожалуйста, голубушка, распорядись! Пусть меня сегодня примут. Вечером необычайно важное мероприятие. А уж я в долгу не останусь!
Марика вздохнула. Салон красоты, самый лучший в городе, принадлежал ее матери и отнимал у нее практически все время.
— Так как? — спросила блондинка, придвигаясь к ним.
— Но сегодня воскресенье, мастера все заняты, клиентов много…
— Мам, вы тут договаривайтесь, — перебила Марика, — а я пойду. Встретимся в универмаге.
Ей совершенно не хотелось выслушивать взрослые разговоры. К тому же по опыту она знала, что это надолго.
В торговом центре по случаю выходного дня народу было много. На первом этаже располагались магазины бытовой техники, сувениров, хозяйственные и один цветочный. Тут же находилось небольшое кафе. Марика сразу поднялась на второй этаж. Она решила истратить все деньги отца на новую одежду. Побродив по бутикам и перемерив кучу вещей, Марика зашла в небольшой новый магазин, заявленный как «Мода для тинейджеров». Она остановилась возле кронштейна со всевозможными пестрыми кофтами, свитерами и майками.
— Вам помочь? — вяло поинтересовалась молоденькая, сильно накрашенная продавщица и не подумала встать из-за кассы.
— Не-а, — ответила Марика и сняла с кронштейна вешалку с ярко-красной кофточкой.
Она повертела ее, приподняла очень длинный капюшон, пощупала ткань. Глянув на ценник, присвистнула.
— У нас только фирма, — сообщила продавщица.
— А вы не можете дать мне такие же джинсы, но на размер меньше? — раздался в этот момент голос из примерочной.
— Да зачем тебе? — громко возмутилась продавщица. — И эти в облипочку! А парню не пристало себя обтягивать. Все органы наружу! — добавила она и дернула плечами.
Марика замерла и начала улыбаться. Потом с любопытством глянула на черную плотную штору примерочной кабинки. Продавщица продолжала оставаться за кассой и даже сделала вид, что она тут «чисто случайно проходила мимо и присела отдохнуть». Скоро штора отодвинулась, и показалось лицо юноши с длинной черной челкой. Он глянул на Марикy немного испуганно, но она ободряюще ему улыбнулась, его глаза, прикрытые черными прядями, поразили ее своей красотой. Она даже подумала, что они точно такого же цвета, как васильки. Но Марика обратила внимание на то, что они подведены черным карандашом, и удивилась.
— Давай я тебе принесу нужный размер, — любезно предложила она.
Парень кивнул и, старательно запахивая штору, протянул ей джинсы.
— Такие же, — тихо сказал он, — но на размер меньше. Там есть, я видел.
Марика взяла джинсы и решительно направилась к продавщице.
— Вы слышали? — спросила она и приподняла правую бровь.
Ее милое личико приобрело высокомерное выражение.
— Пидеров тут мне еще не хватало! — раздраженно пробормотала продавщица, но встала.
— С чего вы взяли? — расхохоталась Марика.
— А ты будто не видела? — пожала та плечами и взяла из ее рук джинсы. — Да он весь в макияже, почище меня! И волосы крашеные! А джинсы-то какие хочет! И скажи, зачем нормальному парню так свои яйца обтягивать? Да пусть эти берет! — упрямо добавила она и поджала губы.
— Вы что себе позволяете? — разозлилась Марика.
— Ты еще мне, писюшка, указывать будешь?! — не менее зло ответила ей продавщица.
— Марика, ты тут? — раздался в этот момент женский голос, и в магазин заглянула Мария Андреевна.
— Да, мам! А прикольный магаз у нас открылся, — сказала Марика и улыбнулась, торжествующе глядя на побледневшую продавщицу.
Мария Андреевна была известной личностью, салон посещали все «шишки» города, к тому же по местному телевизионному каналу она часто выступала с рекламой, рассказывая о нововведениях. Полгода назад Мария Андреевна решила, что дело пора расширять, что метросексуалы [9] могут быть не только в крупных городах, но и в провинции. И открыла отделение для мужчин. К ее радостному удивлению, клиентов было хоть отбавляй. Но, конечно, это были мужчины при деньгах. После такого нововведения ее популярность в городе выросла на порядок.
— Но вот персонал, мамуля, подобран… — ехидно начала Марика.
— Добрый день, Мария Андреевна! — восторженно заговорила продавщица и кинулась к двери, трепетно прижимая джинсы к груди.
— Здравствуйте, — ответила та и повернулась к Марике.
— Ты такие узкие джинсы выбрала? — удивилась она, поднимая конец одной брючины. — Это что, новое веяние молодежной моды? Что-то я отстаю!
— Так это ваша дочурка! — умильно заговорила продавщица. — Сейчас мы все подберем!
— Ты примерять будешь? — спросила Мария Андреевна, не обращая внимания на продавщицу. — А это надолго, знаю тебя! Я пойду пока в SELA.
— Хорошо, мамуль, — улыбнулась Марика. Я тоже туда зайти хотела.
— Там и встретимся, — улыбнулась она в ответ и вышла из магазина.
— Ну? Где нужный размер? — грозно спросила Марика, в душе забавляясь испугом продавщицы.
Марике, в силу юного возраста, еще нравилось ощущать всеобщее почитание ее матери, вызванное определенным общественным статусом. Она в душе гордилась тем, что у нее такая мать. Ее положение в обществе, несомненно, придавало вес и ее персоне. И часто Марика вела себя довольно высокомерно, беззастенчиво пользуясь той властью, которую имела над окружающими, как дочь своих родителей.
— Ну?! — подстегнула Марика растерявшуюся продавщицу. — Долго я буду ждать?
