— Ступай-ка, Петушок, поиграй вон там, рядом с дедушкой Лениным, а мы с дядей поговорим. — Петр Егорович показал в сторону памятника.
Каретников-шестой взял тяжелую прадедову палку, прислоненную к скамье, сел на нее верхом и, подхлестывая себя по ногам прутиком, лихим всадником с гиком помчался к гранитным плитам, выложенным ступенями у постамента.
Деловой разговор Кораблинова с Петром Егоровичем продлился недолго. За какие-то полчаса старый ветеран обстоятельно рассказал о том, что интересовало режиссера, который подробно записывал рассказ Петра Егоровича. Собирая материал о заводе дореволюционных лет, он хотел получить некоторые подробные сведения от современников о предпоследних хозяевах завода — братьях Гопперах, продавших завод Михельсону накануне революции. Память у старика была удивительно ясной и четкой. Ярко, почти до осязаемости зримо нарисовал он портреты последних Гопперов такими, какими они выглядели в те годы в глазах мастерового человека. А закончил совсем неожиданно, как отрезал:
— Другого о них ничего не могу сказать. Чаев с ними не пивал, за одним столом не компанствовал. А когда дошло время бить их и выворачивать карманы с награбленным, они, не будь дураками, взяли и улизнули. Да нам по совести признаться, в эти жаркие дни было не до них. Мы наводили свои ружья и пушки куда повыше — на царскую корону. А этих… этих потом уже добивали, и оптом, и в розницу. Если еще что про них вспомню, телефон ваш у меня есть, позвоню.
Кораблинов закрыл блокнот и поблагодарил старика. Ему даже показалось, что он или устал, или Кораблинов ему изрядно надоел своими дотошными расспросами. Прощаясь, Сергей Стратонович просил передать привет всем Каретниковым и Путинцевым.
— Благодарствую, кланяйтесь своим. — Петр Егорович тяжело, враскачку и как-то толчками, встал, одной рукой опираясь о скамью, другой потирая поясницу.
Чертя кончиком палки по желтому песку, которым были посыпаны дорожки аллей, к прадеду подскакал Каретников-шестой. Сорванец, а жалостливый: сразу понял, что деду пора уходить, а без палки ему уже стало труднее — как-никак опора.
— Ну что ж, Петушок! — Кораблинов протянул руку мальчугану. — До свиданья. Желаю тебе успехов. Расти большим и слушайся дедушек и бабушку. Передай привет маме и папе.
Они распрощались. Кораблинов направился к троллейбусной остановке. Но, словно ощущая на спине своей чей-то взгляд, он оглянулся. Однако чувство оказалось ложным. Никто в спину ему не смотрел. И тут же он поймал себя на мысли: «Обернулся только потому, что мне еще раз захотелось посмотреть, хотя бы вслед, прадеду и правнуку». И он их увидел. Они шли по направлению к проходной завода. Каретников третий держал за руку Каретникова-шестого. И вел восьмидесятипятилетний старик своего в четвертом колене потомка не в зоопарк, чтобы показать ему, как смешно кривляются мартышки и как попрошайничают забавные косолапые медвежата. Туда они уже ходили весной. Сегодня старший Каретников решил показать своему любознательному и смышленому правнуку, как огнедышащую расплавленную сталь заливают в специальные формы и как потом эту сформованную и остуженную сталь, которая уже стала заготовкой корпусов, отправляют в другие цехи. «А то помру, и никто Петру третьему не покажет, как из огня и металла рождается машина. А покажу — будет помнить прадеда. Детская память цепкая, она как репей… К чему пристанет — не оторвешь…»
Думал ли так Петр Егорович или нет, Кораблинов в этом не был уверен. Но ему очень хотелось, чтобы он угадал, что старик Каретников думал именно об этом, когда поднялся со скамьи и, распрощавшись с Кораблиновым, направился к проходной.
Кораблинов смотрел в спины старому и малому до тех пор, пока они не скрылись за входными дверями завода. В душе его прибойно гудело желание сказать что-то очень важное, что распирало его грудь и светлым заревом освещало мозг.
О, как ему хотелось крикнуть им вслед, чтоб они услышали: «Мир вам и счастье, Каретниковы! На вас стояла и стоит земля русская!.. Пусть песнь, которую начали петь деды, подхватят внуки!..»
ОБ АВТОРЕ
Иван Георгиевич Лазутин родился в селе Пичаеве Тамбовской области. Отец и мать — крестьяне. В начале тридцатых годов семья переехала в Сибирь, на родину матери. В 1941 году И. Лазутин закончил в Новосибирске среднюю школу и был призван на Тихоокеанский флот. В 1943—1944 годах солдатом огневого взвода в гвардейских минометных частях участвовал в боях на 1-м и 2-м Белорусских фронтах.
После войны Иван Лазутин поступил на юридический факультет Московского университета и окончил его с отличием в 1951 году. Будучи студентом МГУ, работал в литературной студии, руководимой Владимиром Луговским, писал стихи.
После окончания аспирантуры в течение четырех лет преподавал логику и психологию в Московской юридической школе, а также вел семинар по философии в вечернем университете марксизма- ленинизма.
Иван Лазутин — автор популярной повести «Сержант милиции». На Всесоюзном конкурсе художественных произведений о работниках советской милиции (конкурс проводился Союзом советских писателей совместно с Министерством внутренних дел Союза ССР) в 1955 году повесть получила премию.
В 1962 году в издательстве «Советская Россия» вышел роман Ивана Лазутина «Суд идет», который неоднократно переиздавался у нас в стране и в 1986 году был переведен на болгарский язык.
По мотивам повести «Сержант милиции» и романа «Суд идет» в драматических театрах страны успешно шли пьесы с одноименными названиями.
В 1974 году в издательстве «Современник» вышла книга Ивана Лазутина «Родник пробивает камни». В центре этого многопланового романа — рабочая династия Каретниковых, судьба пяти поколений которой связана с Московским заводом имени Владимира Ильича, славящимся богатыми революционными традициями. На Всесоюзном конкурсе произведений художественной прозы о современном советском рабочем классе роман был удостоен премии Союза писателей СССР и ВЦСПС. Роман переведен на английский язык.
В 1979 году в Военном издательстве был опубликован роман Ивана Лазутина «В огне повенчанные». В этом романе описан один из самых тяжелых периодов Великой Отечественной войны: июнь — декабрь 1941 года. Роман повествует о героизме воинов одной из московских дивизий народного ополчения, сформированных в июле 1941 года. Бойцы дивизии — рабочие московских заводов и фабрик — ведут тяжелейшие бои на Днепре и под Вязьмой, попадают в окружение и, прорвав его кольцо, продолжают сражаться с врагом на подступах к столице. Этот же роман под названием «Прорыв» был опубликован в журнале «Молодая гвардия».
