торговцы рабами воспользовались военным положением на Приднепровье! Или, может быть, пан Николай сам будет работать на-а безбрежных украинских полях? Да и удержаться ли нам без защиты ка-азаками наших южных границ? Рано мы, панове, радуемся крапиве на пожарищах украинских селений.
Вдруг отворилась дверь, и в гостиную вбежал встревоженный джура, прервав речь коронного гетмана.
— Что случилось? — спросил Конецпольский.
— Гонец, ваша милость, гонец из Каменца! Снова турки напали!.. Население Подольщины, рассказывает гонец, уже несколько дней отбивается от нападения турок…
— Отби-ились? — встревоженно спросил хозяин, вставая с кресла.
— Гонец говорит, что уложили несколько сотен турок. Отогнали их за Днестр. Говорят, что крестьянами руководит очень умный вожак. Кривоносом называют его, он недавно вернулся из-за Дуная, где воевал. Людей немало собралось под его началом!..
Конецпольский ударил рукой по столу так, что зазвенела посуда. А гости, ошеломленные известием, как подброшенные, вскочили на ноги. Джура умолк и попятился к двери. Его известие явилось красноречивым завершением речи хозяина.
— Вот и вернулся Максим Кривонос!.. — многозначительно произнес Еремия Вишневецкий. И тут же стал подпоясываться своим красным кушаком, поглядывая на ошеломленного этим известием Потоцкого то ли с сочувствием, то ли со злорадством. Кроме нескольких десятков тысяч восставших крестьян Приднепровья на голову польного гетмана Потоцкого свалились еще и посполитые Приднестровья…
27
Конецпольский снова стал выезжать по неотложным делам государства, разваливавшегося точно рассохшееся судно. Из Варшавы, где был на приеме у короля, он ехал в Киев вместе с почетной казацкой депутацией. С ним в карете большую часть пути ехал и полковник Хмельницкий. Старому государственному деятелю приятно было беседовать с ним. Конецпольский хотел во что бы то ни стало помирить Богдана Хмельницкого с Николаем Потоцким. У коронного гетмана были свои, далеко идущие цели в отношении казачества — этой нелегкой государственной проблемы. В разговоре с Хмельницким он снова и снова возвращался к этой острой проблеме Речи Посполитой.
Поздним осенним вечером в Киеве коронный гетман Речи Посполитой Станислав Конецпольский вместе с польным гетманом Потоцким уговаривали Богдана Хмельницкого отправиться в Каменец.
— Это очень хорошо, ба-ардзо хорошо, что пан Хмельницкий в Варшаве разговаривал с королем в до- остойном государственного мужа тоне. Положение на Приднестровье тревожит короля не меньше, чем оно тревожит, как, очевидно, понимает пан полковник, шляхту. К событиям в Каменце надо подойти по- государственному. Тут нужно поступать очень осмотрительно, тактично, ни на йоту не унижая достоинства Речи Посполитой! Пан полковник по-онимает, что прибытие на Днестр коронного гетмана или даже польного гетмана в сопровождении войска насторожит взбунтовавшихся хлопов. А Кривонос, если д-действительно он вернулся на Подольщину, очевидно, где-то скрывается. Ни один из гонцов п-пана Потоцкого не мог н- напасть на его след. Сейчас во главе взбунтовавшихся разбойников стоит какой-то Вовгур, часть же банитованных скрываются в лесах и хуто-орах. А гонцы старосты уверяют, что летом под водительством име-енно Кривоноса посполитые отбили нападение турок у Днестра.
То ли для большей убедительности, то ли из каких-то других побуждений Конецпольский с Хмельницким разговаривал на украинском языке. Богдан упорно ломал себе голову, искал объяснения такой внимательности коронного гетмана. Неужели только ради того, чтобы помирить его с Потоцким, так разоткровенничался с ним Конецпольский?
— Возможно, это все наветы, уважаемые панове. Ведь отбивали нападение турок жители Каменца. А всем известно, что заслужили за это не похвалы от властей, а наказания, как мне кажется, вельможные паны гетманы. Зачем, казалось бы, им скрываться? Все это похоже на басню, которой хотят прикрыться люди, взявшие в руки запрещенное оружие. У меня есть точные сведения, полученные от казаков- свидетелей, что Кривонос арестован в Голландии, а его побратим польский старшина лисовчиков убит. Бежать ему одному из Амстердама просто невозможно, когда на всей территории от Рейна до Дуная идет такая война! — убеждал полковник Хмельницкий. Хотя в душе он радовался, желая, чтобы это было именно так. Ценой своей жизни он будет спасать Кривоноса от жестокого приговора шляхтичей, которые пытаются уничтожить лучших сынов украинского народа. Вполне возможно, что паны гетманы именно с этой целью завели с ним разговор, выпытывая его. Именно ему хотят поручить это дело. Точно живца наживляют на свою удочку, лукаво выспрашивают, проверяют.
Хмельницкий наконец согласился. Кто кого обманет?
Поздней осенью, в бабье лето, Богдан Хмельницкий приехал в Каменец. С ним были только Карпо Полторалиха и двое джур. Казаков с лошадьми оставили во дворе корчмы, а сами сразу же направились в город, чтобы послушать, о чем говорят люди, присмотреться. При случае расспрашивали людей. А у них слова не добьешься, молчат, как стена: видать не видали, слыхать не слыхали!
Перед завтраком Карпо, оставшись один, добрел до Днестра. Его не покидала мысль о восстании на Подольщине. Три тысячи вооруженных людей!.. Говорят, руководил ими Кривонос. Несколько дней шли кровопролитные бои. И все-таки отразили нападение людоловов, отбросили их за Днестр. Этого можно добиться только под водительством опытного и храброго воина. Безусловно, им мог быть только Максим Кривонос! Такого не выдумаешь, хотя и имя его уже почти забыто…
Три тысячи вооруженных людей. Это не какой-нибудь отряд разрозненных волонтеров, которые блуждали с Максимом Кривоносом в Европе. Целых три тысячи!
И никаких следов не найти ни прославленного вожака, ни его воинов. Ни в городе, ни в окрестных селах. Правда, на побережье Днестра остались следы кровавых битв, хотя рука староства похозяйничала и тут. Кто же все-таки эти воины — жители Каменца или крестьяне из окрестных сел и хуторов, раскинувшихся вдоль Днестра? Именно их дети и жены являются тем товаром, за которым охотятся людоловы из Стамбула.
В густом лозняке на берегу Днестра Карпо встретил старого рыбака. Сначала, бродя по зарослям, он натолкнулся на челн, выдолбленный из столетней вербы. Свежий след от реки не обманул казака. Вскоре он обнаружил и рыбака, чинившего сети.
— Тьфу ты, нечистая сила! Ищу тут…
— Кого? — вздрогнув, спросил рыбак.
— Да хотя бы переправу, что ли. Мне бы найти рыбака или, может быть, молдаванина, хочу переправиться на противоположный берег, браток, — сказал Карпо, словно и не заметив испуга рыбака.
— Ах, тут такая морока с этими снастями, не приведи бог. Даже не заметил, как подошел пан казак, а может, и старшина, — жмурясь от солнца, сбивчиво заговорил старик, присматриваясь к пришельцу.
— Смотри, сразу узнал! Да нашему брату не так просто спрятаться. Не всякий посполитый с оружием будет бродить тут.
Эти слова не только заинтересовали, но и насторожили рыбака. Он отложил в сторону снасти, с трудом поднялся, опираясь на коленки. Когда он пригляделся внимательнее к казаку в форме запорожца, в его глазах отразилось удивление и радость. Карпо заметил, что старик неспроста присматривается к нему, он ищет каких-то примет.
— С Днепра?
— С Днепра, браток. А зачем забрел сюда, уже сказал. Видишь, вон за тем крутым берегом мы воевали с турками, а мой старшина в плен к ним попал, — будь они прокляты вместе со своим аллахом или шайтаном! Хотелось бы…
— Может, казаку и самому пришлось вкусить той неволи? Я ее на себе испытал. Спасибо, ваши казаки освободили возле устья Дуная. А теперь на каждом шагу проклинаю я их басурманские души…
— Вижу, наш человек! — Карпо даже улыбнулся, дружески положил руку на плечо рыбака. То ли по привычке, а может быть и вполне сознательно, предусмотрительно огляделся вокруг. — Мой казацкий сотник, с которым мы приехали сюда, — старый и верный побратим Максима Кривоноса, добрый человек. Прослышали мы, что ходил он за Днестр, отбивая нападение турок, вот и приехали из Чигирина…
— Из самого Чигирина?.
— А где же быть лучшим побратимам и друзьям Кривоноса? Теперь вот ищем его, словно ветра в поле. Банитованный же он этими проклятыми шляхтичами. Вот и приходится, наверно, ему скрываться у соседей
