сохранность. Так они обнаружили папирусы — большую часть в Египте и несколько в Сирии и в Дура- Европос. Мы также располагаем остраками, найденными в Бу-Ньеме115 в Ливии; речь идет о керамических черепках, на которых делались записи о текущих событиях данного укрепленного пункта. Был обнаружен ежедневный рапорт, содержащий список, варьирующий от 42 до 63 человек, отчеты о событиях дня, где отмечены четыре случая, а также донесения солдат с дозорных застав вокруг крепости. Но литературные источники все же остаются незаменимыми. Фрагмент из Тацита демонстрирует, что в отдельные периоды военная жизнь была не лишена определенной суровости. Описываемые события происходят вскоре после смерти Августа. Легионы, защищающие правый берег Рейна, подняли мятеж, и их полководец Германик срочно возвращается в лагерь: «После того как, пройдя вал, он оказался внутри укрепления, начали раздаваться разноголосые жалобы. И некоторые из воинов, схватив его руку как бы для поцелуя, всовывали в свой рот его пальцы, чтобы он убедился, что у них не осталось зубов; другие показывали ему свои обезображенные старостью руки и ноги»116.
Столь сильное истощение солдат объясняется, конечно, тяготами службы, но особенно необходимостью выполнения ими различных поручений (см. с. 18—19). Так, они должны исполнять административные обязанности, разносить казенные депеши, взимать некоторые подати и осуществлять общественные работы, но прежде всего они должны участвовать в тренировках и ведении военных действий. Все же некоторые армии (например, армия Испании во II в.) меньше других подвегались внешней опасности (как в описанном выше случае германская армия), и это обстоятельство при огласке вызывало удовлетворение одних и зависть и ревность других117.
К этому одновременно добавлялась ежедневная служба, которая начиналась с утреннего сбора. Солдаты представали перед своим центурионом, центурионы — перед трибунами, а офицеры — перед легатом, который сообщал им пароль и распорядок дня118. Одни объединялись в отряды по заготовке дров, зерна, другие продовольствия и воды119 или для занятия и охраны небольших пограничных застав. Другим, высланным в дозор, поручалось разведать окрестности крепости; между ними распределялись наряды, требуемые совместной жизнью: надо было выставлять часовых, особенно для ночной стражи120, убирать улицы лагеря и различные помещения, нести обязанности ординарцев. Некоторые солдаты (immunes) были освобождены от этих повинностей. Те же, кого охватывал приступ лени, могли купить это освобождение у своего центуриона121. Эта практика не может не поражать тех из наших современников, которые воображают, что римская армия была подчинена железной дисциплине, равной для всех!
Эти работы могли в течение дня дополняться некоторыми церемониями и, естественно, торжественными шествиями, которые, впрочем, никогда не проводились строевым шагом. Выше мы видели, как Тацит описывает вступление Вителлия в Рим в 69 г. (с. 34): впереди всех шли легионеры, за ними алы конницы, после них когорты вспомогательных войск; командиры шагали впереди рядовых воинов. «Перед орлами шагали, все в белом, префекты лагерей, трибуны и первые центурионы первых десяти манипулов; остальные центурионы, сверкая оружием и знаками отличия, шли каждый впереди своей центурии; фалеры и нагрудные украшения солдат блестели на солнце. Великолепное зрелище, великолепная армия, достойная не такого полководца, как Вителлий!»122 Также сам император или его представитель, легат, могли обращаться к воинам с речью: римская цивилизация — это цивилизация вербальная, и слово в ней занимает большое место. Такая церемония (adlocutio) много раз воспроизведена на монетах (илл. VII. 11), на Колоннах Траяна и Марка Аврелия, где мы видим также множество религиозных церемоний, различных жертвоприношений, очищения армии (lustratio), и т.д. — религия также играла важную роль в коллективном менталитете той эпохи (см. гл. III в части III).
Наказания
Однако вернемся к тяготам военной службы. Дисциплина в современном смысле слова, — поскольку мы убедимся, что по-латыни это слово имеет иной смысл (с. 154), — предстает в двух аспектах, которые на первый взгляд противоречивы. С одной стороны, римские солдаты, особенно легионеры, которые всегда рассматриваются как граждане, сохраняли значительную свободу в отношении командования и в своем поведении (в этом смысле они напоминают, армию Израиля «Цахаль» в большей степени, чем воинство Фридриха II). Но с другой — в частности в сражении, они были обязаны слепо повиноваться и подвергались ужасным наказаниям.
Светоний с похвалой упоминает суровость Августа123. «Римского всадника, который двум юношам-сыновьям отрубил большие пальцы рук, чтобы избавить их от военной службы, он приказал продать с торгов со всем его имуществом; но увидев, что его порываются купить откупщики (как и он принадлежавшие к сословию всадников. — Авт.), он присудил его своему вольноотпущеннику, с тем чтобы тот дал ему свободу, но отправил в дальние поместья. X легион за непокорность он весь распустил с бесчестием. Другие легионы, которые неподобающим образом требовали отставки, он уволил без заслуженных наград. В когортах, отступивших перед врагом, он казнил каждого десятого, а остальных переводил на ячменный хлеб. Центурионов, а равно и рядовых, покинувших строй, он наказывал смертью, за остальные проступки налагал разного рода позорящие взыскания: например, приказывал стоять целый день перед преторской палаткой, иногда — в одной рубахе и при поясе, иной раз — с саженью или с дерновиной в руках».
Приведенный отрывок показывает разнообразие существовавших наказаний, но не исчерпывает их. Можно объединить их в несколько групп. Некоторые имели прежде всего нравственное значение: за малый проступок на солдата могли быть наложены дополнительные дежурства по охране или его отправляли в тюрьму, иногда, наоборот, он проводил ночь за стенами лагеря124 или же получал худшее питание, чем то, что раздавалось его товарищам: ему давали ячмень125, могли подвергнуть избиению. Жезл из виноградной лозы дает центуриону право наказывать римских граждан, и эта власть такова, что изображение в надписях именно этого атрибута обозначает соответствующий чин.
Другие наказания носили экономический характер. Они влекли снижение доходов виновного: штрафы или удержания из платы, разжалования (некоего центуриона разжаловали в солдаты, еще одного duplicarius низвели до положения simplaris) и перевод в другие части (одного легионера выслали в когорту вспомогательных войск). В последних двух случаях финансовые потери сопровождались глубоким унижением. Но были и более суровые наказания. Целая боевая единица могла быть распущена, как произошло с X легионом согласно процитированному выше тексту Светония. То же приключилось и с III Галльским легионом в правление Элагабала, и с III Августовым легионом (в 238 г.); последний выступал против Гордиана I и Гордиана II в Африке, поэтому Гордиан III, внук первого и племянник второго, признанный императором римским сенатом, решил наказать соединение, способствовавшее гибели его деда и дяди. Наконец, командование могло в исключительных случаях для наказания дезертиров и трусов прибегнуть к смертной казни126 как в индивидуальной, так и в коллективной форме. В последнем случае практиковалась децимация: солдат выстраивали в шеренги по десять человек и те, на кого падал жребий, подвергались казни на плацу.
Награды
В то же время военачальники прибегали к праву поощрять хороших солдат, применяя упрощенные, но действенные психологические приемы, в которых чередовались суровость и щедрость. Последняя проявлялась в двух аспектах — продвижениях по службе и наградах. Солдат мог оставить один пост ради другого, который считался более почетным (к примеру, signifer становился aquilifer), или быть освобожден от нарядов (временно или на весь срок службы), и тогда он переходил в разряд immunis. Он мог сменить род войск, из когорты вспомогательных войск вступив в легион, или же получить повышение в чине, становясь duplicarius и даже центурионом. Иногда он получал дар из благородного металла. Так, Август иногда раздавал золото и серебро127.
Этот император, как и другие, жаловал в основном медали (dona militaria), но не без разбора128: «Из воинских наград он охотнее всего раздавал бляхи, цепи и всякие золотые и серебряные предметы, чем почетные венки за взятие стен и валов: на них он был крайне скуп и не раз присуждал их беспристрастно даже рядовым бойцам. Марка Агриппу после морской победы в Сицилии он пожаловал лазоревым знаменем».
Награды129 отличались большим разнообразием. Основное различие существует между наградами, предназначавшимися рядовым воинам, и теми, которые вручались командирам. Первые обычно награждаются за совершение геройского поступка (ob virtutem). Об этом сообщает найденная близ Турина
