гладиаторы, и занимались проституцией лица обоих полов. Настоящие «профессионалы» связывали свои судьбы с тем или другим военным соединением, даже можно сказать, что они были lixa cohortis А… или legionis В129, надо, конечно, понимать под этим «поставщик, прикрепленный к такой-то когорте» или к такому-то легиону (проще «маркитант»), а не «служащий» в соединении, о котором идет речь. Но из этого не следует, что военные в большей степени предавались пьянству или разврату, чем гражданские лица этого времени130. Настенные надписи, найденные в крепостях, о которых мы упомянем в следующей главе, показывают, что у них были другие приоритеты, нежели посещение злачных мест. Тем не менее, надо заметить, что образ жизни каждого военного лагеря варьировался в зависимости от контингента или провинции. Он был более спокойным в Сирии131, чем в Германии или в Британии.
Населенные пункты, расположенные около военных лагерей
Гражданские лица, к которым надо прибавить ветеранов и семьи солдат, создавали зону поселения около каждого лагеря132. Эпиграфика свидетельствует о некотором разнообразии юридических статусов поселений133, они могли достигнуть уровня муниципиев или даже колоний. Наиболее известное в данном отношении слово — это canabae. Оно употреблялось, начиная с эпохи Августа, для поселений Хальтерн и Майнц в Германии. Оно обозначало поселение городского типа, построенное недалеко от крепости, с соответствующим жизненным укладом; власть там осуществлялась magistri, кураторами и эдилами. По мнению некоторых историков134, canabae всегда сопровождали военные лагеря легионеров и имели возможность быть преобразованными в муниципии или колонии. В других случаях следовало бы употреблять слово vicus, которое обозначало поселение, менее значительное по занимаемой территории. В Британии, однако, vici обладали большим разнообразием построек: бань, храмов, алтарей и т.п. Исследователи отыскали некрополи и заметили, что эти населенные пункты часто сооружались по геометрическому плану135. В Ламбезисе, в Нумидии, хорошо благоустроенная via Septimiana соединяла город с лагерем и символизировала связи, которые объединяли эти два компонента. Иногда отмечалось лишь присутствие группы римских граждан (consistentes или incolae), привлеченных богатством солдат. Но чаще всего эти поселения не имеют для нас ни названия, ни звания; они предстают перед археологом, но прячутся от эпиграфиста. Они могут быть построены в стороне от лагеря или опираться на часть крепостной стены, либо окружать всю крепость. Множество примеров могли бы прокомментировать это явление. Труды Ж. П. Лапорта136 о городище Сур-Джонаб, античном Rapidum в Мавретании могут служить иллюстрацией (илл. XXXVII. 38). В 122 г. II когорта сардов построила лагерь 135 х 127 м, а в 167 г. крепостная стена приблизительно 1,15 км длиной окружала поселение в 11,6 га, которое примкнуло к оборонительным сооружениям лагеря.
Военная зона
Гражданские и военные, сельские жители и городские, иными словами, все население было привлечено выгодами «границы». П.Солвей137 изучил это явление в рамках Британии; другие ученые для других регионов применяли аэрофотосъемку, как, например, отец А.Пуадебар138 в Сирии, или полковник Ж.Барадез139 для Алжира. М.Эзенна в Марокко и Р.Ребюффа141 состоит в том, чтобы измерить размах этих трансформаций, здесь мы сталкиваемся со сложностями, касающимися всей демографии, когда речь идет об античности. Это проблема ценности источников и их нехватки. Давно известно, что документация очень скудна. Но она существует, и многочисленные эпитафии, которыми мы располагаем, должны дать сведения о смертности. В первое время исследователи использовали надписи без разбора. Затем, отдав себе отчет в их легковесности, они отказались от поспешных выводов: они заметили, например, ненормальную частоту возраста смерти, кратного 10-ти или на 5-ти. Логично было бы взять цифры, которые нам предложены, но учитывать, что они не точны и представляют собой лишь округленные данные. Впрочем, мы обладаем некоторыми сведениями, которые никто всерьез не может подвергнуть сомнению: военная служба длится около двадцати пяти лет и затрагивает примерно триста тысяч человек, которые распределены главным образом по границе Империи (другие мы увидим далее). За неимением «количественной» демографии, остается возможность заниматься «качественной». Скажем, мы можем констатировать такие явления, как рост населения в районах размещения войск, не имея возможности точно измерить его.
Брачность, рождаемость и смертность
Данный вопрос имеет свои особенности, так как солдаты — это, по определению, взрослые люди мужского пола. Это чрезвычайно важно при определении роли данной части населения в главных традиционных сферах демографии. Так, о числе браков: выше мы видели, что всякий брачный союз был запрещен от Августа до Клавдия, терпим от Клавдия до Септимия Севера, что затем сожительство было разрешено. Для III Августова легиона в Нумидии142 можно констатировать, что из 354 эпитафий II в. 206 (или 58%) упоминают существование «супруги». Реальный уровень брачности на самом деле был выше, и можно предположить, что некоторые женщины предоставили друзьям или другим родственникам заботу о погребении своих мужей, а сами оказались преданными забвению, не фигурируя в надписях. То же происходит с рождаемостью у жен солдат, которые служили в этом войсковом соединении: общий показатель установлен на уровне только 1,48 против 2,25 для Африки и 2,40 для ветеранов. По Ж.М.Лассеру143 — 46 случаев — один ребенок; на 20 случаев > 1 ребенка; 9 случаев — 2 ребенка; на 3 случая — 3 ребенка; на 1 случай — 4 ребенка. Но и тут более вероятно, что потомство военных было более многочисленным, чем донесли до нас документы эпиграфики. Проблема смертности144 возвращает нас от солдат к гражданским лицам. В действительности средний возраст погребенных равен приблизительно 47 годам: 45 — в Ламбезисе и 46—47 — в Африке. А.Р.Берн145 думает, однако, что смертность у военных африканцев в возрасте до 42 лет была выше, чем у гражданских, и что эта ситуация затем менялась на противоположную; он наблюдал аналогичную ситуацию в войсках, расположенных по Дунаю, однако с некоторой разницей — изменения относились к возрасту не 42 года, а к тридцатилетнему. Последствия «профессиональных травм», потерь в бою мало влияли в случае III Августова легиона. Известны только шесть солдат и один центурион, которые пали от врагов; но есть вероятность, что смертность по этой причине была выше для других провинций, имевших воинские контингента.
Длительность службы: демографические аспекты
Самый «профессиональный» вопрос о длительности службы еще не был изучен удовлетворительным образом146. Так как мы касались его выше (с. 92—93), достаточно просто вернуться к этому разделу. Напомним только, что время службы изменялось в обратной зависимости от престижа воинского соединения — преторианцы служили меньшее время, чем легионеры, которые, в свою очередь, служили меньше, чем вспомогательные войска; тогда как моряки оставались последними в этом списке, а легионеры служили во II в. двадцать пять или двадцать шесть лет.
Миграции и урбанизация
Выше мы видели, как военная зона, которая окружала Империю, становилась также зоной городского строительства, ориентированного на нужды армии. К несчастью, не представляется возможным привести здесь какие-либо цифры.
Некоторые миграционные потоки лучше изучены и представляют большую историческую ценность, так как подчеркивают существование связей между провинциями, тогда как историки Древнего Рима обращали большее внимание на связи столицы с периферийными областями. Воинский набор, как мы убедились, производился чаще всего вне области расположения армии в начале Империи, потом внутри самой зоны, затем при самом лагере. Таким образом, существовал значительный миграционный поток, который постепенно ослабевал вплоть до своего полного исчезновения в III в. Количественные характеристики процесса, о котором идет речь, можно приблизительно вычислить: для легиона в 5 тыс. солдат, служивших 25 лет, надо было, чтобы каждый год 250 новоприбывших компенсировали 250 выбывших. Для всей римской армии ежегодная потребность составляла приблизительно от 10 тыс. до 15 тыс. новобранцев. Для такой большой территории эта цифра была ничтожна, и армия испытывала кризис воинского набора только в особо трудные периоды — после поражения Вара, например, или во время войн III в. Но настоящая проблема заключалась не в количестве, а в качестве: легче находили просто солдат, чем хороших солдат. Несомненно, этот фактор, среди прочих мотивов, побудил Траяна создать учреждение, цель которого заключалась в том, чтобы содержать сирот, рожденных в Италии (речь идет об alimenta)147. И, поскольку речь идет о миграционных потоках, связанных с присутствием армии, не следует забывать
