– Я не понимаю, как можно все это…
– Чашка воды, – сказал он, слегка наклонив свой бокал, словно выливая его содержимое на землю. И, помолчав немного, продолжил:
– Вот чего я никак не могу понять, так это зачем он вытащил меня оттуда? Иногда молодые поступают крайне жестоко, руководствуясь при этом самыми лучшими побуждениями… Итак, я здесь, я вынужден жить с этим, пока не придет время вернуться.
Тенар так до конца не поняла, что он имел в виду, но его тон, одновременно жалобный и обличительный, потряс и разозлил ее.
– В конце концов, тебя принес сюда Калессин, – отрезала она.
Тенар не могла различить выражение его лица, поскольку дверь была закрыта, в комнате царил полумрак и лишь сквозь крохотное окошко, глядевшее на запад, пробивался призрачный свет заходящего солнца. Внезапно Гед отсалютовал ей бокалом и, невесело улыбнувшись, выпил его до дна.
– Это вино, – сказал он, – должно быть, подарил Огиону какой-нибудь богатый торговец или пират. Мне не доводилось пробовать ничего подобного даже на Хавноре.
Гед покатал бокал между ладонями, задумчиво глядя на него.
– Я возьму себе какое-нибудь другое имя, – сказал он, – и отправлюсь через горы в Восточный Лес, к истокам Ара, туда, где я родился. Вскоре начнут заготавливать сено, а во время сенокоса и сбора урожая всегда нужны рабочие руки.
Она не знала что и ответить. Человека столь хрупкого телосложения и болезненного вида мог нанять на подобную работу только крайне жестокий или чрезмерно жалостливый фермер. Но даже получив ее, Гед все равное ней не справится.
– Обстановка на дорогах в последние годы уже не та, что прежде, – сказала она. – Повсюду рыскают банды разбойников и грабителей. Иноземное отребье, как выражается мой друг Таунсенд. Ходить по дорогам в одиночку теперь небезопасно.
Она пристально вглядывалась в полумраке в его лицо, дабы понять, как он воспринял ее слова, и тут ее вдруг осенило: Геду, должно быть, неведом страх. Ему придется научиться бояться других людей.
– Огион продолжал скитаться до… – начал он и тут же прикусил язык, вспомнив, что Огион был магом.
– В южной части острова, – сказала Тенар, – много скота. Овец, коз, крупного рогатого скота. Стада загоняют в горы перед Долгим Танцем и пасут их там до наступления сезона дождей. Им всегда нужны пастухи.
Она сделала большой глоток. Вино обожгло ей рот, точно Имя дракона.
– Но почему ты не можешь остаться здесь?
– Только не в доме Огиона. Тут будут искать в первую очередь.
– Ну, придут они, и что из этого? Что им от тебя нужно?
– Чтобы я и дальше оставался тем, кем был.
Прозвучавшее в его голосе отчаяние охладило ее пыл. Она помолчала, пытаясь вспомнить, что чувствовала Съеденная, могущественная Первая Жрица Гробниц Атуана, когда лишилась всего, распрощавшись с прежней жизнью, став просто самой собой, Тенар. Она подумала о том, каково женщине в самом расцвете сил, любимой мужем и детьми, утратить все, но превратиться в старую немощную вдову. Но даже будучи не в силах поставить себя на его место, она могла понять, как ему стыдно, как глубоко он унижен. Вероятно, такие чувства мог испытывать только мужчина. Женщинам не привыкать к стыду и унижению.
А, может, тетушка Мосс права – ядрышко исчезло, и осталась лишь одна скорлупа.
Ведьмовские мысли, подумала она. Мягкое, восхитительное вино прояснило ее разум и развязало язык, и она решила перевести разговор на другую, менее болезненную для них обоих, тему.
– Знаешь, – сказала она со смехом. – Мне тут пришла в голову мысль… Огион учил меня, а я не захотела продолжать учебу, ушла, нашла себе фермера и вышла за него замуж… В день нашей свадьбы я подумала: «Вот Гед рассердится, когда прослышит об этом!»
– Так и случилось, – сказал он.
Она ждала.
– Я был разочарован, – добавил Гед.
– Зол, – возразила Тенар.
– Зол, – согласился он и вновь наполнил ее бокал.
– В те времена и мог распознать Силу в другом человеке, – сказал Гед. – А ты… ты просто-таки излучала ее в том ужасном месте, в Лабиринте, во тьме…
– Что ж, тогда скажи мне, что я должна была сделать с этой своей Силой и с теми знаниями, которые пытался дать мне Огион.
– Применить их на практике.
– Каким образом?
– Так же, как применяют Искусство Магии.
– Кто применяет?
– Волшебники, – сказал он с болью в голосе.
