– Ну а Майстер? В чем этот провинился? – поинтересовался он.
– Майстер меня ограбил.
– Бедная овечка! Невезучий человечек. Но как?
– Все другие служащие получали деньги за обслуживание. Была разнарядка, кому сколько полагается по должности и стажу работы. Набегало порядочно каждый месяц, даже у новичков. Майстер заявил мне, что не обязан платить иностранцам. Потом я узнал, что всем другим иностранцам он платил.
– Поэтому ты взял свое из сейфа. Что ж, ему
– Я выполнял для него сверхурочную работу. Днем. В свой выходной проводил инвентаризацию марочных вин. И ничего за это не получал. Он не заплатил мне даже тогда, когда я возил его гостей кататься на озеро. Он заработал на них состояние и не дал мне ни цента.
– Мы покинули Каир немного в спешке, как рассказывают. И никто толком не понял почему. Никакого намека на нечистую игру. Ни пятнышка на нашей совести в отношении «Царицы Нефертити». Или, возможно, они нас так и не раскусили?
Джонатан был подготовлен. Вместе с Берром они придумали историю.
– У меня была связь с женщиной. Замужней женщиной.
– Как ее звали?
«Придерживайся своей линии», – учил Берр.
– Вам это знать не обязательно.
– Фифи, Луду? Мадам Тутанхамон? Нет? Хотя она могла бы позаимствовать одно из твоих имен? – Коркоран лениво перелистывал свои факсы. – А как насчет хорошего доктора? Его как зовут?
– Марти.
– Нет, не этого доктора, дурашка.
– Тогда какого? Что еще за чертов доктор? Как это все понимать, Коркоран? Меня что, судят за спасение Дэниэла? Куда вы клоните?
На сей раз Коркоран терпеливо ждал, чтобы гроза миновала.
– Речь идет о том враче, который сшил тебе руку в «Скорой помощи».
– Я не знаю, как его звали. Он был там практикантом.
– Белый интерн?
– Желтый. Индиец или пакистанец.
– А как мы попали в больницу? С перерезанным запястьем?
– Обмотал руку парой салфеток и доехал на джипе Харлоу.
– Управляя левой?
– Да.
– Нет сомнения в том, что на этой же машине вы перевозили тело. Полиция нашла следы вашей крови. Но, по-видимому, там был коктейль. Кровь Джамбо тоже.
В ожидании ответа Коркоран деловито делал для себя какие-то пометки.
– Переправьте меня в Нассау, – попросил Джонатан. – Я не сделал вам ничего дурного. Вы бы никогда ничего не узнали про меня, если бы я так по-дурацки не повел себя у Лоу. Мне от вас ничего не нужно, я ничего не прошу. Деньги мне не нужны. И благодарности тоже. Как и ваше одобрение. Дайте мне уехать.
Коркоран жевал сигарету, перелистывая бумажки, лежащие у него на коленях.
– А не перейти ли нам для разнообразия к Ирландии? – спросил он, как будто Ирландия была какой-то игрой, за которой коротают дождливый вечер. – Два старых солдата вспоминают времена минувшие. Что может быть приятнее?
«Когда дело дойдет до реальных событий, побольше путайся, потом сам же исправляй себя, – наставлял его Берр. – Пусть они думают, что вот тут ты врешь».
– Что ты ему сделал? – спросил Фриски с профессиональным любопытством.
Была середина ночи. Он лежал, вытянувшись на подстилке у двери с ночником и грудой порнографических журналов у изголовья.
– Сделал кому? – переспросил Джонатан.
– Ну, тому типу, который одолжил Дэниэла на вечер. Он визжал как резаная свинья там, на кухне. Должно быть, было слышно в Майами.
– Наверное, сломал ему руку.
– Сломал? Я думаю, ты ему ее просто медленно откручивал против резьбы. Ты что, увлекаешься этими японскими приемчиками?
– Я просто схватил ее и сжал, – пояснил Джонатан.
– И она разлетелась на кусочки, – понимающе заметил Фриски. – Случается у очень умелых.
«Самые опасные минуты наступают тогда, когда ты чувствуешь потребность в друге», – говорил Берр.
