сразиться с ними в го. И знаете что? В большинстве случаев выигрывают мертвецы. Так что не говорите мне, что с мертвыми нельзя играть.
Наступило тяжелое молчание. Смит наслаждался произведенным эффектом. Он любил рассказывать неправдоподобные истории, чтобы ошарашить собеседника и заставить его замолчать.
– Почему вы продолжаете расследование в Барроу? Ведь вы уже нашли Шомона? – спросил Натан.
– Боуман хотел точно знать, что с ним произошло.
– Он считал, что это был не несчастный случай?
– Думаю, у него была какая-то идея на этот счет, но какая точно, я не знаю.
– Что вы собираетесь делать?
– Во-первых, помочь правосудию и, быть может, устроить себе каникулы на солнышке. Эта дерьмовая пурга действует мне на нервную систему. Ой, девочка, извини, вырвалось нечаянно.
– Клайд, я хочу в туалет.
– Вы и ее тоже заставили поверить, будто вы Клайд Боуман?
– Мое имя не имеет никакого значения.
– Вижу, старина, вы не слишком открытый человек. Кстати, запомните, на свете нет ничего хуже полиции Фэрбэнкса.
– Что вы имеете в виду?
– Тамошний начальник полиции Малланд продажен, как последняя шлюха. Чтобы добиться правды, придется самому вести расследование.
– Клайд, я больше не могу терпеть, – раздался голос Джесси.
Натан отвел девочку в уборную и заказал два гамбургера скартофелем фри, пирожные, кофе и тройной виски. Под пиджаком Смита зазвенел телефон, и он извлек его из кобуры. Он поднес его к уху и в тот же миг приземлился в нескольких метрах от своего стула под тележкой для десерта. Это Томми врезал ему. Он стоял покрасневший, с боевым видом. Натан велел Джесси утихомирить Томми к пошел посмотреть, в каком состоянии отставной кой.
– Томми ненавидит, когда звонит мобильный телефон, – объяснила девочка.
А Томми снова сел и как ни в чем не бывало принялся горстями уплетать картофель фри. Прибежала встревоженная официантка, Натан успокоил ее, помог Смиту подняться, усадил его на стул и извинился.
– Ничего страшного, перезвонят, – сказал Смит, указывая на свою «Нокию». – И потом, судя по виду этого парнишки, у него проблем побольше, чем у меня.
– Жена Шомона была в курсе вашего расследования?
– Вот уж не знаю.
– Для копа, который уже год копается в этом деле, вы не слишком-то много знаете.
– Послушайте, я вам не гений сыска, и поэтому Боуман обратился ко мне.
– Потому что вы плохой сыщик?
– Нет, потому что дешевый.
Смит выпил виски и потер побаливавший подбородок. Его телефон снова зазвонил. Смит инстинктивно отодвинулся от мальчика и выключил аппарат.
– Вообще-то эти мобильники жуткое дерьмо, – сообщил он. – Просто невозможно представить, какую дозу излучения ты получаешь во время разговора.
– Полностью согласен с вами.
– А вы знаете, что туземцы могут общаться друг с другом телепатически, и все потому, что они не загрязнены всякими этими электрическими и магнитными полями…
– Им не грозят нейроэндокринная дисфункция, нарушения реакций, иммунодефицит, ошибки в генетической транскрипции ДНК и образование злокачественных опухолей.
Смит был раздавлен столь потрясающей и могучем эрудицией. Он не стал больше соревноваться с Натаном, а на краешке бумажной скатерти написал свои координаты.
– На тот случай, если вам понадобится информация или помощь.
– В таком случае вы, наверно, можете сделать для меня одну вещь.
– Что именно?
– Найти жену Шомона.
– Она что, тоже исчезла?
– Нет, но до нее не удается добраться, с тех пор как идентифицировали тело ее мужа.
– Где она живет?
– В Ницце, во Франции.
– Что ж, я сделаю несколько звонков, но ничего не гарантирую.
– Спасибо, Эндрю.
– А как мне звонить вам?
– По этому мобильному. Номер вы знаете.
– И кого спрашивать?
– Клайда Боумана. Это его телефон.
23
Войдя в квартиру Боумана, Натан сразу почуял: что-то здесь изменилось. Однако дверь не была взломана, ничто не переставлено, и записка, которую он оставил для Нейвы, так и лежала непрочитанная. Все невидимые волоски, которые он разложил повсюду, в том числе и на конверте, остались на своих местах. Любовница Клайда загадочным образом исчезла. Разве что она узнала о смерти любовника, и это обострило ее подозрительность. Натан усадил детей перед телевизором и щелкал пультом до тех пор, пока не наткнулся на мультик. Он закрыл глаза. Гнусавые голоса дубляжа, долженствующие изображать детские, звучали в комнате. Чтобы абстрагироваться от них, необходима предельная концентрация.
Отключив зрение и слух, Натан пытался понять, что насторожило его, когда он вошел в квартиру. Запах. Он был куда сильней, чем вчера. Резче. И был он смрадный.
Нос – очень утонченный орган, который аудиовизуальная культура низвела до примитивного дыхательного инструмента. Натан много работал над тем, чтобы обострить чувство обоняния, находящееся на грани исчезновения. Он был способен различить очень широкий спектр запахов, но, правда, уступал в этом смысле собакам, которых природа одарила неизмеримо большим количеством обонятельных клеток.
Натан пошел проверить мусорное ведро. Все те же остатки пиццы, только теперь холодные. Он выпил стакан воды и решил определить программу на ночь: позвонить Нутак, найти Нейву и Алана Броудена.
Он набрал телефонный номер кабинета Кейт. Стажер сообщил, что здесь ее нет, и посоветовал звонить по мобильному. Натан набрал номер и услышал музыку. Начало многообещающее. Он оставил послание на автоответчике и потер нос. Молекулы запаха, атакующие стенки носа, страшно раздражали его. Он вновь закрыл глаза и замер в прихожей. Нейроны анализировали форму этих чертовых молекул и тысячекратно усиливали полученные импульсы. Нервная система отсылала данные в центр обоняния, и мозг расшифровывал послание в виде точного образа: разлагающаяся плоть.
Натан ринулся в кухню, место, откуда шла эта вонь.
Воняло не из мусорного ведра.
Воняло из духовки.
Натан открыл дверцу и отшатнулся перед явившимся его взору чудовищным зрелищем. Во время предыдущих своих расследований он крайне редко сталкивался с подобными вещами. Вот разве что тела жертв Слая Берга, психопата, лишившего жизни Мелани, которого Натан убил, перед тем как перестал работать на ФБР, могли выдержать это отвратительное сравнение. Лав быстро прошел в гостиную, закрыл детей в одной из комнат и велел им сидеть тихо. Потом взял видеокамеру Клайда, вставил чистую кассету и заперся в кухне. Он поставил камеру на стол, навел на духовку, включил съемку и быстро вышел.
Через десять минут он забрал камеру и вставил кассету в видеомагнитофон. Теперь можно было увидеть этот ужас на экране телевизора. Правда, без сопутствующего запаха. Раздробленные кости и пригорелая плоть, вбитые между стенками духовки. Часть черепа без лба и нижней челюсти лежала, повернутая к дверце, словно в отчаянной попытке ускользнуть из этого ада. Натан остановил кадр. Он увидел на одном из фрагментов татуировку. Черный трефовый туз. Татуировка Нейвы. Или, верней, Кармен.
