Дробится тело клювом И пучится дождями. Дыханьем стеклодува Растет в растущей яме. Растет корнями в стебли, Растет, подъемля венчик. Дожди в пути ослепли, И путь их — переменчив. И вот на мертвой глине, Где мира блеск искрошен, Таинственный и синий Танцует дождь горошин. Таинственный и белый, Как дверь распахнут камень. — Всем миром стало тело И никого нет в яме!

НА ПЕРЕВАЛЕ

Гудел, как шмель, электровоз, Ведя состав на перевале. А ветви сосен и берез Им вслед так дружески кивали, Прощаясь, словно в первый раз, С летящим за вагоном ветром, На широте раскрытых глаз, На высоте двух тысяч метров. Еще последний поворот — И солнце справа светит низко В прорыв меж скал, как из ворот, На белый камень обелиска. «Европа — Азия». Рубеж. Урал не знает сна и лени. Нигде на свете не найдешь Так много блеска и стремленья! Скрипит пыль вечности во рту. Как миф, глядит орел с откоса. Край мира. Грань. — Но за черту Уже продвинулись колеса. Поет заливисто свисток. Монета повернулась решкой. Глядит с чуть видимой усмешкой. И путь широкий на восток.

СУМАСШЕДШИЕ

Говорила узница узнице, И странной была та речь: «Я слышала — ночью в кузнице Ковали огромный меч…» А узник спрашивал узника, Был странным его вопрос: «Узнал? По тропинке узенькой Прошел за окном — Христос!..» Мы все путем неизведанным Идем через странный свет. И нет на вопросы ответа нам, И смысла в вопросах — нет…

ВОКЗАЛЬНОЕ РОЖДЕСТВО

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату