— Что хотите рассказать? — спросил он маленького таксиста.
— Мой шеф говорил, что вас интересует, куда я повез двух пассажиров, которых подобрал у Северного вокзала. Это было около четверти второго. Два человека — один маленький, плоховато одетый, другой довольно высокий, лет тридцати пяти, лицо не худое и не полное, среднее, глаза голубые, нос прямой, тонкие губы, квадратный подбородок. Фигуру было трудно определить, мешал плащ. Хороший плащ. Вообще одет был элегантно. Я отвез их на Восточный вокзал. Заплатил высокий. Они вошли в здание. Меня тут же наняли другие, и я больше этих двух пассажиров не видел.
Фриссон записал показания шофера, занес в протокол его адрес, фамилию, место работы и отпустил. Он не сомневался, что пассажиры такси были убийцами Карпо и Масси. Когда их найдут, шофер сумеет их опознать.
Чем больше инспектор думал о Клуд-Штарке и роли его машины в убийстве, тем больше убеждался в его причастности к делу. Он подумал о том, что было бы неплохо побольше узнать о нем. Анонимка о действиях Штарка во время оккупации навела его на мысль встретиться со старым соратником по Сопротивлению Брюлоном. Правда, Фриссон не был уверен в том, что старик его помнит, потому что они не виделись много лет. Кроме того, инспектор был более правым в своих политических воззрениях, чем Брюлон.
От общих знакомых оба знали о том, что делает другой. Выйдя на пенсию, старый печатник собирал материалы о подполье военного времени и о врагах, с которыми приходилось бороться. У него инспектор надеялся получить справку о Штарке.
Заодно он решил поехать в жандармское отделение и захватить коробочки — приемники, — которыми пользовались Масси и Карпо для опознавания своей жертвы. Может быть, эксперты найдут в них какие- нибудь особенности, которые помогут ему в следствии.
Фриссон и Брюлон
Выйдя из жандармского отделения, Фриссон направился к Брюлону. По пути он зашел в магазин и купил двести граммов хорошего кофе и небольшую бутылку коньяку.
Он подошел к старому дому на набережной и вошел в плохо освещенный вестибюль.
Деревянная лестница скрипела под ногами. Фриссон не торопился. Ему нужно было подумать, как подойти к старику. Ведь он его не видел почти восемь лет.
Поднялся он на самый верх. На косяке двери была видна кнопка электрического звонка. Фриссон постоял с минуту, отдышался, а затем на кнопке звонка три раза «передал» по азбуке Морзе букву «V», знак победы во время войны.
Дверь открылась, и показалась голова Брюлона.
— Ах, это ты! Заходи, — он сказал это обычным тоном, как будто виделся с Фриссоном всего неделю назад. — Садись, — указал он на кресло у стола и сел напротив.
Они молча разглядывали друг друга. Брюлон ждал. Фриссон должен был начать разговор, объяснить причину прихода. Когда, наконец, молчание стало невыносимым, Фриссон заговорил:
— Ты, старина, прости меня, что давненько тебя не навещал.
Брюлон молчал.
— Мы разошлись по разным дорогам после войны, но тебя я всегда помнил...
Брюлон молчал.
— Я вернулся в уголовный розыск, ты — к печатной машине. Я беспартийный, ты коммунист. Где нам встречаться? А надо было, хотя бы ради старого, ради тех, кто не дожил до победы...
Брюлон смотрел Фриссону в лицо; он молчал.
— Кроме воров, я ищу предателей, ищу тех, кому эти мерзавцы служили. Ты тоже этим занимаешься, — в голосе Фриссона звучала убежденность. — Кое-чем я тебе помогал. Вспомни дело предателя Геймана. Ты знаешь о нем. Когда он был убит, я вел следствие по его делу и спрятал концы в воду, чтобы не пострадали уважаемые мною люди.
— Зря хвалишься, — скрипучим голосом заговорил Брюлон. — Я нашел его сам за две недели до того, как получил твои сведения, а убил его рецидивист, с которым он не поделил какие-то доходы от совместного жульничества. Зря трудился прятать концы.
— Убийца был рецидивист, верно, — продолжал инспектор тихо, — он не знал, где прятался Гейман. Ему кто-то подсказал и дал револьвер. Я узнал, кто это был. По закону он соучастник убийства. Но я его знал и уважал и поэтому спрятал концы.
— Чего ты хочешь от меня? Ты ведь не хвалиться пришел ко мне, я тебя знаю.
Фриссон полез в карман пиджака и извлек бутылку коньяку. Из другого вытащил пакет с кофе.
— Свари по старой памяти, поговорим, как будто не прошли эти восемь лет. Согласен?
Брюлон молча встал, взял кофе и пошел на кухню. Фриссон огляделся. При тусклом свете небольшой лампочки почти ничего не было видно. Смутно выделялись обложки книг на полках: много, много книг. Неожиданно к нему на колени прыгнул рыжий кот. Фриссон пощекотал ему затылок и баки. Кот замурлыкал и улегся. На кухне тихо зазвенели чашки, и Брюлон скоро вернулся. В одной руке он держал кастрюльку с кофе, в другой две чашки и рюмки.
— Вижу, что Фламмарион тебя вспомнил, — сказал он.
— Разве это тот же? — удивленно спросил Фриссон.
— Он.
— Ах ты старикан! — Фриссон опять пощекотал кота. Фламмарион на минуту открыл глаза, громко промурлыкал и снова заснул.
Хозяин разлил кофе, а Фриссон осторожно, чтобы не потревожить кота, распечатал бутылку и налил в рюмки арманьяк.
— Смерть фашистам! — произнес он тост старых времен.
— Долой коллаборационистов! — ответил ему Брюлон.
— Что ты делаешь теперь, старина? — спросил Фриссон после того, как они выпили несколько глотков ароматного кофе.
— Что может делать старик? Получаю небольшую пенсию. Пишу в газеты и журналы статейки. Главное — собираю архивы, материалы о Сопротивлении, о героях, о врагах, о трусах и мерзавцах того времени.
— Да, полезная работа... Вот по этой-то части я и пришел к тебе. Недавно, собственно говоря, сегодня утром, я узнал, что по одному странному делу проходит некий Клуд-Штарк Шарль Гийом. Смутно припоминаю, что не то в тридцать девятом, не то в сороковом году в немецкой службе безопасности в Страсбурге был некий Штарк. У тебя есть что-нибудь о нем?
Брюлон пригубил рюмку, затем хлебнул кофе из чашки, неторопливо встал и пошел к книжным полкам. Он нагнулся и взял старую книжку. Из ящика стола он достал бумагу и карандаш и положил их перед Фриссоном.
— Пиши, что я буду тебе говорить, — сказал он.
Брюлон открыл книгу и взял листок, на котором от руки было написано несколько строк.
«— Штарк, Карл Вильгельм, — прочел он, — немец из Эльзас-Лотарингии, уроженец Страсбурга, 1907 г.р., юрист, учился в Гейдельберге и Сорбонне. В 1939—1940 гг. служил в СД в Париже следователем. Повинен в аресте Дюваля, Шарля и Мод Бувье, расстрелянных гестапо. Подозревается в устройстве провокаций. Энергично действовал против компартии. В конце 1940 г. из Парижа уехал. Дальнейшая судьба неизвестна». Вот все, что у меня есть на Штарка, — сказал старик.
— Гм! Да это, пожалуй, тот же самый, только теперь он прибавил к своей фамилии Клуд. Клуд-Штарк — идиотская фамилия. А из Карла Вильгельма сделал Шарля Гийома... возраст подходящий.
— Где же он сейчас? — спросил Брюлон.
— Здесь. Он торгует вином, имеет контору около винных погребов.
