Арни пристегнул спутнице ремень безопасности и сел на свое место.
— Тебе удобно?
Рука Фейс потянулась к дверце.
— И не думай, — отрезал он. — Мои навыки пещерного человека еще не совсем утрачены, как я полагал. Могла и сама заметить.
— Я заметила, — ответила Фейс, — но на меня это не произвело впечатления.
— Вот как? — Он замер, держа руку на ключе зажигания. — А хотелось бы, чтобы произвело?
— Нет. Я хочу, чтобы ты выпустил меня из машины.
Арни положил руку на спинку сиденья.
— Ладно. Вылезай.
— Но…
— Тогда перестань капризничать и поедем!
— Моя сумочка, — пробормотала она, — я ее оставила…
— В багажнике, — напряженно произнес он. — Я положил ее туда, пока ты была в ванной, изображая смущенную девственницу.
Фейс рассерженно воззрилась на мужчину.
— Ты обо всем позаботился, да?
— Стараюсь.
— Ладно, объясни мне, какое значение имеет мое появление в церкви вместе с тобой?
— Ну, предположим, мне приятно будет вернуться туда, где меня публично отвергли.
Иными словами, ему хотелось унизить ее. Что ж, справедливо. Но ведь мстительность так несвойственна Арни!
— А мне казалось, ты тогда не очень-то расстроился.
— Я только сказал, что не был убит горем. Но все же это тот случай, когда мое чувство достоинства было задето. Та история научила меня следующему: не хочешь выглядеть размазней и рабом общественного мнения — проходи мимо сплетников и шептунов с высоко поднятой головой.
Ага, вот почему он столь непримирим и так властен. Видно, намерен и ее провести сквозь строй любителей сплетен, заставив гордо задрать голову.
А ведь он прав, черт его возьми!
— Ладно. Ты выиграл, — сдалась она.
Арни удовлетворенно кивнул и повернул ключ зажигания.
Ну почему он всегда добивается своего? — думала Фейс, пока машина, буксуя, отъезжала от обочины. И почему она, как всегда, поддалась? Чем больше общаешься с этим человеком, тем больше убеждаешься, что за семь лет ничего не изменилось. Что ей на самом деле известно о том, каким стал идол ее детства? В бизнесе он приобрел репутацию человека жесткого, напористого, бескомпромиссного. А много лет назад она позволяла ему оттачивать эти качества на ней.
Фейс кинула неуверенный взгляд на спутника. Сейчас он не выглядел безжалостным. Целеустремленным, уверенным — да; и еще невероятно красивым. Она нахмурилась, поправляя воротник куртки; они уже подъезжали к церкви.
Женщина нервно поежилась. В последний раз она вошла сюда невестой Арни, а вышла женой Роберта. Который ее бросил. Губы у нее неожиданно задрожали.
— Возьми себя в руки! — приказал Арни, заметив нервозность Фейс. — Не позволяй этим обывателям думать, что тебе стыдно, хотя причина стыдиться, конечно, есть.
— Мне не стыдно! — с негодованием бросила она. — Я просто… вспоминаю.
Взгляд у мужчины был непроницаемый; он помог спутнице вылезти из машины и взял под руку.
— Я тоже вспоминаю, — отрывисто произнес Арни. — Ну, голову выше, улыбайся.
Когда он повел ее мимо людей, которые внезапно нашли повод задержаться у входа в церковь, Фейс обнаружила, что ведет себя так, как было велено. Гордость заставила поднять голову повыше и улыбаться. К ее изумлению, многие заулыбались в ответ.
— Как я рада видеть тебя здесь, Фейс, — радостно расплылась старенькая миссис Хьюз, работавшая в городской библиотеке, наверное, со времен войны Севера и Юга.
— Добро пожаловать, — поприветствовала ее Сара Фишер, жена хозяина местного универмага.
— Спасибо. Это так приятно, — с достоинством отвечала Фейс.
Настроение у нее и вправду поднялось. Арни был прав. Может быть, и в заведении Клайда ей бы так же улыбались, если бы сообразила дарить улыбки в ответ. Она обернулась к Арни и, проследив за его взглядом, застыла.
Ярко-красный спортивный автомобиль подкатил к церкви; из него высунулась пара ярко-красных сапог, а за ними последовало такого же цвета пальто и в тон ему — кокетливая шляпка на копне белокурых кудрей.
— Арни! — взвизгнула женщина, и Фейс окрестила ее в уме «красной сиреной». — Ты приехал!
Дама пробежала по снегу, вытянув руки, кудри ее при этом так и летели в разные стороны. Не обращая внимания на Фейс, «сирена» кинулась Арни на шею.
— Одри! — Не моргнув глазом, он с улыбкой отцепил от себя ее руки. — Ну как ты?
— О, мне гораздо лучше, оттого что я вижу тебя здесь! — восторженно продолжала женщина.
— Привет, Одри, — напомнила о себе Фейс.
Яркая красавица отступила назад, ее большие голубые глаза широко раскрылись.
— Фейс Броуди! — воскликнула она, сделав ударение на фамилии. — Никто не предупредил меня, что и ты приехала. — Она окинула стройную, но совсем не в праздничном одеянии фигурку Фейс оценивающим взглядом, задержавшись глазами на куртке и джинсах. — О Боже, неужели тебе пришлось так туго?
— Нет, — смутилась Фейс, — дело в том…
Рука Арни сжала ее локоть.
— Достаточно, — тихо произнес он. — Так мы идем? — Фейс знала, что это не было вопросом.
— Да, да, идем, — ответила она и чуть не добавила: «Пока я не сунула кое-кому за шиворот пригоршню снега». Она лишь подумала об этом, а Арни уже догадался. Фейс видела, как он сжал зубы. Тем не менее она позволила увлечь ее и Одри внутрь церкви. Лучше так, чем смотреть, как «сирена» пытается снова повиснуть на нем.
— Ты ведь сядешь впереди, Арни? — прощебетала Одри, одаряя его слащавой улыбкой.
— Конечно, — ответил он, кинув встревоженный взгляд на другую спутницу.
Прежде чем Фейс успела возразить, он уже шагал с ней по проходу на глазах у изумленной паствы. Когда строптивица попыталась отстать, он сжал ее руку еще крепче и заставил сесть рядом с ним на переднюю скамью. Одри последовала за ними без всякого приглашения.
Фейс бросила сердитый взгляд на своего повелителя. Конечно, он намеренно решил появиться с нею чуть ли не перед всеми горожанами. Их недоуменные взгляды и перешептывания совершенно не трогали его. Но от осознания этого факта высокомерная уверенность спутника не показалась Фейс достойной подражания.
Когда он ответил на ее сердитый взгляд холодной улыбкой и легко коснулся ладонью ее колен, она смахнула руку, как надоедливую муху.
— Не устраивай сцен, — процедил он. — Мы здесь для того, чтобы доказать, что и ты наконец научилась себя вести.
Сцепив руки между колен, Фейс смотрела прямо перед собой, делая вид, что не замечает Арни. Это был единственный способ удержать язык за зубами — молодую женщину так и подмывало выложить все, что она думает по поводу напыщенных типов, считающих себя вправе повелевать ею! Тогда бы действительно была сцена так сцена, а именно этого они оба и старались избежать.
Сидя без движения в тусклом лиловатом свете, Фейс почти не обращала внимания на службу. Едва гнев начал остывать, как нахлынули воспоминания. Вот она стоит рядом с Арни в лазоревом платье, испуганно и возбужденно представляя себе брачную ночь. Вот в церковь врывается Роберт и разрушает ее грезы. Или все это было наваждением?.. Фейс почувствовала прикосновение твердой мужской руки и поняла, что не в состоянии ясно мыслить и оценивать те давние переживания. Все, что она знала сейчас,
