— Анжела, извини, если я задела твои чувства, — сказала мама, встав из-за машинки, — я лишь хотела помочь. Похоже я и вправду была бестактной. Я все время забываю, что вы уже не дети и я не могу вам указывать, только посоветовать…
— Вы меня извините, — сказала Анжела.
— Ты сказала правду? Марина, тебя действительно обзывают в школе? — спросила мама.
— Я не хотела тебя расстраивать, — пробормотала я, — но в общем, мне наплевать, как я выгляжу…
— Но это же неправильно, ты ведь девочка. Я поговорю с Сережей.
— Мам, не надо, я сама разберусь.
— Мне надо все хорошо обдумать, — решительно сказала мама. — Я была слишком занята своей личной жизнью и забыла о тебе. Мы поговорим вечером. Если вы голодные…
— Мама, мы найдем, — сказала я.
Мы вышли их кладовки. Я открыла холодильник, достала сок, предложила Анжеле поесть, но она согласилась только взять апельсин. Я с замиранием сердца ждала, когда снова застрекочет мамина швейная машинка, но в кладовке было тихо. Мы на цыпочках вышли из кухни, и Анжела тронула меня за рукав:
— Марина, мне очень жаль, правда, я не должна была все это выкладывать… О Боже, мой язык — мой враг, у нас в семье очень горячая кровь, чуть что — и вскипает. Я расстроила твою маму.
— Анжела, у тебя и в самом деле горячая кровь, — сказала я, — пойдем, я покажу тебе мой аквариум.
Каждый раз, когда я волнуюсь из-за кого-то, я опускаю руку в аквариум за подсказкой. Вот и сейчас, едва переступив порог комнаты, я опустила пальцы в воду и попыталась понять, о чем думает моя мама. Она была растеряна, огорчена, но нисколько не сердилась ни на меня, ни на Анжелу. А вот Анжела, кстати, хоть и испытывала стыд за свою горячность, тем не менее нисколько об этом не жалела.
— Анжела, ты мне друг? — спросила я.
— Я тебе подруга, — ответила она со смешком.
— Скажи правду, ты ведь нисколько не жалеешь о том, что рассказала про меня моей маме?
— Правду? — Анжела отвернулась к окну. — Честно говоря, я мечтала поговорить с твоими родителями с той минуты, как узнала, что вы с Леной родственники. Только все прошло не так, как мне хотелось. Я вспылила и поступила как слон в посудной лавке. Грубо, неуклюже, разрушительно. Вот об этом я жалею.
— И ты считаешь, из меня можно сделать красотку вроде Инессы?
— Шутишь? Да меня бесит, когда девушка с нормальными внешними данными, не то, что у меня, одевается и причесывается, как ботаник. Тебе надо полностью поменять имидж. Если тебе из-за меня не влетит, надо будет тобой заняться, на досуге.
Ну что такое, все хотят мной заняться, как тут останешься собой?
Анжела бродила по комнате, рассматривая картины и книги, я села к компьютеру, чтобы прочитать электронную почту. Пришло письмо от Миши, с фотографией. Я в нетерпении следила, как заполняется экран монитора…
— Эй, они приехали! — Анжела выглянула в окно.
Со двора и в самом деле доносилось щебетание Ласковых стервочек.
— Да ну их, — пробормотала я, мои мысли сейчас занимало только письмо.
— Эй, твоя мама вышла, ой, вдруг она им сейчас устроит взбучку?!
— Прикалываешься?! — я бросила комп и подскочила к Анжеле.
Мама и вправду вышла из дома, но ни слова не сказала девочкам. Перекинулась парой слов с дядей Сережей, села в машину и уехала.
— О, нет, — простонала Анжела, — мы одни в доме с Ласковыми стервочками. Скорее, запри дверь! Будем обороняться!
— Да ну тебя, — улыбнувшись, отмахнулась я и села за комп. — Мне мой парень фотку прислал, глянь!
Анжела с любопытством нагнулась на моим плечом.
— Ты чего, прикалываешься? Это монтаж?
— О чем ты? — растерялась я.
— То-то я думаю, откуда у тебя парень… Это лицо я только что видела на старинном портрете внизу, рыцарь со шлемом в руках!
— Анжела, — рассмеялась я, — это вовсе не старинный портрет. Я сама нарисовала Мишу, срисовала лицо с фотографии, а шлем — из учебника истории, странно, что ты приняла мою мазню за антиквариат.
— Марина, хватит, я не поддаюсь на приколы. Ты еще скажи, что все картины внизу — дело твоих рук.
— Нет, не все, — честно сказала я, — только рыцарь, морской берег, и вот эта — мой аквариум.
— Это аквариум? — поразилась Анжела.
Она была права в своем изумлении, картина совершенно не нравилась даже моей маме, потому что была слишком необычной. Рыбы походили на людей — гордая красотка в золотом платье, красный рыцарь с мечом в руках, усталый землекоп с лопатой, три мальчика в рубашках разного цвета и девочка с косичками держатся за руки, словно водят хоровод. Все среди зеленых водорослей, похожих на лес, в разводах серо- зеленой воды, и эти разводы на заднем плане образуют ладонь с растопыренными пальцами.
— Просто надо знать, что значит для меня мой аквариум, — сказала я. — Но тем не менее я тебя не разыгрываю. Я люблю рисовать, но не могу сказать, что умею — когда у меня начало падать зрение, мама строго-настрого запретила мне посещать художественную школу.
— Ты с ума сошла! — Анжела взвилась, как тогда, на кухне. — У тебя настоящий талант! Мы должны сказать об этом Амине Михайловне.
— Это еще зачем?
— Ты же знаешь, на середину октября запланирована школьная выставка «Мир моими глазами». Принимаются скульптуры, картины, поделки, художественные фотографии. Мы всегда пролетали, у нас только Жора Байкаров делает поделки, они всегда получают высокие отметки за мастерство, но его ругают за то, что зверюшки, которых он делает, чересчур сюрилистичны.
— Сюрреалистичны, — поправила я.
Мне не удалось поучиться в художественной школе, но я читала биографии великих художников, и хорошо знала это слово. Вообще-то свою картину, изображавшую аквариум, я тайком считала сюрреалистической.
— Вот-вот, а в этот раз и Жора тоже не участвует, говорит, надоело слушать критику, за свой труд он скорее денежки на базаре получит. Амина Михайловна просто взвыла… Ну ты же была на классном часе!
— Я тогда думала о другом… Анжела, ведь я просто дилетант, то есть мои картины могут нравиться маме или друзьям, но любой критик сразу скажет, что они примитивны!
— А судьи кто? — рассмеялась Анжела. — Те же учителя и ребята. И потом, главное — не победа, а участие. Если наш класс признают неактивным, у нас не будет экскурсии в дельфинарий. Мы, конечно, все там были не по одному разу, но представь себе — мы все на одном катере, устроим дискотеку прямо в море!
— Так вам и разрешат, — усмехнулась я.
— Ты готовься, так просто не отвертишься, — предупредила меня Анжела.
Мы обе замолчали, и в наступившей тишине услышали, как поднимаются по лестнице стервочки, видимо, только что хорошенько перекусив на кухне.
— А где эта? — услышала я хрипловатый голос Инессы и съежилась.
— Дрыхнет, наверное. Чем ей еще заниматься. Может, опять со своими рыбками беседует.
Девчонки противно захихикали. Потом Ева сказала:
— Не смейтесь, девочки, ее пожалеть надо. Кто знает, сумасшествие заразно?
Они вновь захихикали. Анжела подскочила к двери, но я удержала ее.
— Не обращай внимания.
