рамками документов, которые находятся в этом пакете. Скажу тебе больше. Если бы этот пакет попал в руки любого другого человека, то вообще ничего бы не произошло. Трагическое стечение обстоятельств. Комаров оказался в нужное время в нужном месте. Это и стало причиной его гибели.
— Вы согласны, что его убили?
— Кто же с этим не согласен?
— Что убийство было заказным?
— Об этом мне говорили в управлении МВД.
— Что оно было выполнено профессионалом высокого класса?
— И об этом был разговор.
— Кто вместе с вами ездил к Комарову?
— Я был один. Он специально попросил об этом. Был только водитель, но он не выходил из машины.
— В разговоре с Комаровым вы не достигли того результата, которого добивались.
Кого и как вы информировали о том, что разговор фактически закончился ничем?
— Да ты, никак, меня обвиняешь в убийстве Комарова? — благодушно предположил губернатор.
— Не вас. Но того, кто был с вами. Или того, кто, к примеру, стоял в кустах сирени и ждал вашего знака.
Губернатор нахмурился:
— Ты выстроил у себя в мозгу какую-то схему и ищешь под нее доказательства.
— Помогите мне ее разрушить.
— Не очень понимаю, почему я вообще трачу время на разговор с тобой.
— Я вам скажу, — предложил Пастухов. — Хотите?
— Попробуй.
— Потому что вы честный человек. Вы действительно напрямую не задействованы в убийстве Комарова, но косвенную вину все-таки чувствуете и стараетесь всеми способами от нее отделаться. И разговором со мной, и коньяком.
Губернатор махнул рукой, обтянутой накрахмаленной манжетой с красивыми запонками:
— Убирайся. Мне больше не о чем с тобой разговаривать. Уверяю, что я никому ни полслова не сказал о разговоре с Комаровым и о том, чем он закончился. Ни полслова. Это я тебе говорю. А любой другой человек в городе подтвердит, что моему слову можно верить.
— А пакет с документами?
— Я в первый же день передал его в Москву. Пастухов встал.
— Я все равно узнаю, что было в том пакете, — предупредил он.
— Да не было там ничего. Ничего, понимаешь? Там были бумаги пятилетней давности, которые к нынешним делам практически не имеют отношения. Если бы я мог тебе дать этот пакет, то через пять минут ты отложил бы всю эту макулатуру в сторону.
— Почему вы не хотите снова стать губернатором? Это желание пропало у вас после встречи с Комаровым или раньше?
— Хватит, нахлебался. Я строитель. Понимаешь? Всю жизнь я строил дома для людей.
Перед сдачей дома обходил все квартиры, смотрел, не криво ли наклеены обои, хорошо ли закрываются форточки и балконные двери. У меня и на секунду не было сомнений в правильности и праведности моего дела. А здесь всего за четыре года я хлебнул столько говна, сколько другой и за всю жизнь не нахлебается. И главное — все зависит не от меня. Зарплату задерживают — Минфин денег не перечисляет. А виноват кто? Я. Производство останавливается. Кто виноват? Я. Область одна из первых в России по сбору налогов. А что мы имеем от этих налогов?
Дырку от бублика. И кто виноват? Тоже я. Я всегда был демократом. А сейчас я даже не знаю, кто я. Полукоммунист, полуфашист, полулиберал, полукапиталист.
— Я был на ваших предвыборных встречах. Вы не производили впечатления человека, который поставил крест на своей карьере, — заметил Пастухов.
— А сейчас произвожу?
— Да. Что вы узнали такого, что отбило вам руки?
— Все, парень. Закончен наш разговор. Больше я тебе ничего не скажу. Сам сможешь что-то узнать — дам подтверждение. Не сможешь — извини. Это не моя тайна. Да и тайны тут нет. Ребят, которых обещал мне в охрану, пришлешь?
— Обязательно.
— Вот за это спасибо.
Губернатор проводил Пастухова до двери кабинета, пожал ему руку и вернулся в кресло, на спинке которого висел его пиджак.
— Секунду! — сказал Пастухов старшему референту и снова всунулся в кабинет.
— Валентин Иванович, последний вопрос. После разговора с Комаровым вы дали кому-нибудь какой- либо знак?
— Я не слышал этого вопроса. И вообще больше тебя не видел, — ответил Хомутов.
Пастухов вышел на просторную площадь, ощущая освобождение от той тягости, которую нормальный человек всегда испытывает в казенном доме.
Разговор с губернатором дал даже больше, чем Пастухов ожидал. Теперь он не сомневался, что ключ к разгадке убийства Комарова, а следовательно, ко всей истории — в документах, о которых говорили Юрий Комаров и губернатор. Что это за документы пятилетней давности, какого рода — об этом Пастухов понятия не имел.
Кто-то передал их Комарову. Кто? Кстати, почему именно Комарову, а не кому-то другому? Комаров попытался как-то их использовать. Возможно, в разговорах с главным здешним «яблочником» Мазуром, а решающий шаг сделал, встретившись с губернатором. Сразу после последней встречи с губернатором Комаров был убит. Что произошло? Какую роль во всем этом сыграли злосчастные документы? А они непременно сыграли какую-то роль — таких случайностей просто не существует в природе. И ученый Комаров недаром же вызвал к себе домой губернатора, и недаром же тот приехал, хотя мог назначить встречу у себя в резиденции и в более удобное время. Значит, что-то поджимало? Что?
И сами документы. Копии их исчезли. А они были, Юрию незачем врать. Значит, убийца вынул их из кармана плаща Комарова?
Все было туман, непроницаемая водяная мгла, наползающая на город с Балтики.
Туман. Сплошной туман.
И вот еще какая мысль копошилась в мозгу Пастухова, пока он осторожно вел «пассат» к гостинице «Висла». Когда переговоры губернатора с Комаровым закончились безуспешно, как вел себя губернатор? Плюхнулся на сиденье, хлопнул дверцей, закурил и скомандовал: «Домой» или «На работу»?
Мог ли водитель по его движениям и настроению понять, что шеф недоволен, а следовательно — что разговор был неудачным?
Губернатор понравился Пастухову. Он верил в это сразу возникающее расположение к людям. Случалось, он ошибался, когда испытывал настороженность и даже неприязнь к тем, кто оказывался в конечном счете нормальным и даже приятным. Но ни разу в жизни не оказался негодяем человек, который ему сразу понравился. Ни разу. Это не означало, что Пастухов сразу лез с объятиями и откровениями, напротив — он долго к этому человеку присматривался и, лишь когда убеждался в своей правоте, делал шаг к сближению.
Так он набрал команду, лучшую в спецназе Чечни. В Чечне были ребята и посильней членов команды Пастухова и его самого, но такой слаженной, сработанной и поэтому способной выполнить самое сумасшедшее задание группы не было ни у кого. Вообще не было.
Так он отбирал и друзей. Не друзей — друзьями его были только Док, Артист, Боцман и Муха да погибшие Тимоха с Трубачом, — но людей, которых он допускал в свой круг общения.
Поэтому он сразу отмел причастность губернатора к организации убийства Комарова.
Не тот человек. Нет, не тот. Но кто-то же дал знак убийце? Отмашку, жест, наклон головы. Не было ни малейших сомнений в том, что знаком к убийству послужили неудачные переговоры губернатора с Комаровым. Причем к убийству не случайному, не спонтанному, а тщательно и профессионально
