в городе Никосии и отдал за нее около шестисот долларов. Эту сумму я намерен поставить в счет расходов. И ты не можешь не согласиться, что я имею на это право. Я понимаю, что тебе нужно было на чем-то сорвать злость, но ты мог бы выбрать что-нибудь подешевле. Я и без всякого детектора знал, что мой номер прослушивается. И машина тоже. А положение машины в каждый момент фиксируется. Мне даже на вашу базу не нужно было ездить для этого и смотреть на все ваши космические антенны. Это — азбука. И я ее знаю.
Даю тебе честное слово, что я не проверял на предмет чипов ни номер, ни «пассат». Ну, разве что «жука» в люстре нашел. Но он просто на виду торчал. Я и не хотел бы его найти, так все равно бы нашел. А больше и пальцем не шевельнул.
Какой смысл? Ну, найду один-два, а там еще десять. Так что, Саня, признай, что ты слегка погорячился, а «соньку» мы спишем как утраченную в ходе оперативных мероприятий… — О чем это ты говоришь? — спросил он. Ну, не такими аккуратными словами, но в этом смысле.
— О быте, из которого складывается вся жизнь.
— Ты специально назвал ему имя и должность Профессора?!
— Для тебя это тоже была новость?
— Кое в чем.
— Вынужден признать: да, специально.
— Ты понимаешь, что я теперь должен сделать с этим Кэпом и его холуями?
— У тебя богатый выбор. Автомобильная авария. Авиационная катастрофа. Крушение яхты. Убийство с целью ограбления. Просто заказное убийство. И еще с десяток способов. Грех жаловаться, Санек.
— Мудак! — заорал он, как резаный. — Ты понимаешь, что теперь я его должен убрать?! После всего, что ты ему рассказал?!
— Извини, Санек. Но он мне мешал. И очень. Так что мне пришлось воспользоваться услугами твоих ребят. Тем более что они под рукой, а у меня никакой команды нет.
— Чем он тебе помешал?
— Выполнению моего задания. А именно: охране жизни Льва Анатольевича Антонюка.
Ты же сам слышал. Антонюк ни в каком варианте не станет губернатором. А остановить его можно только одним способом. Этот способ Кэп и имел в виду. Ему очень не повезло, что вы дали мне задание, прямо противоположное его интересам.
Я просто выполнял свою работу, и все. Верно? Не жалей о нем, Саша. Он нехороший человек. Точно тебе говорю, нехороший. А таким не стоит слишком долго на свете жить.
— Для чего ты собирал информацию о Профессоре?
— Я просто очень любознательный человек. И люблю знать, на кого работаю.
— Я, по-твоему, менее любознательный?
— Ты человек служивый. И чем меньше знаешь, тем для тебя лучше.
— У кого ты получил информацию о Профессоре? Только не заливай мне про гараж и номер машины. Машину он меняет каждый день, а в гараже о нем ничего не знают.
Ну, у кого?
— Этого я тебе, Санек, не скажу. У каждого из нас свои источники информации.
Верно? Важно ведь не то, откуда я брал информацию. Важно другое: насколько она правдива. А информация о Профессоре правдива на все сто, не так ли? Иначе ты бы не дергался.
— Что ты еще знаешь о Профессоре? — спросил Егоров.
— Больше ничего, — вполне честно ответил я. — Все, что я знал, я рассказал Кэпу.
Ну, и по трансляции — тебе.
Егоров налил еще полфужера виски, выпил снова без закуски и после некоторого молчания сказал:
— Я не могу взять на себя решение проблемы с Кэпом. Мне нужны санкции.
— Профессора? — уточнил я.
— Да.
— Что же, лети в Москву. Но думаю, что после этого ты сюда не вернешься.
Получишь срочное направление в какой-нибудь дальневосточный морской гарнизон.
Или, если повезет, в балтийский или черноморский. И будешь остаток жизни дослуживаться до каперанга. Я не часто встречался с людьми типа Профессора.
Может, всего раз или два. Но психологию их понял. Психология такая: раз приказ отдан — они ждут только доклада о его выполнении. Мелочи и детали их не интересуют. Для них это не более важно, чем раздавленный тобой в припадке гнева детектор марки «Сони» за шестьсот долларов. И если ты хоть что- нибудь понял из общения с ним, ты согласишься со мной.
— Но Кэп готов был вложить в реконструкцию порта до двухсот миллионов долларов!
И с ним были готовы сотрудничать немцы!
— Да ну? — поразился я. — Вот так прямо и вложить? Ты веришь, что такой человек способен вложить в любое дело хоть рубль, если не знает способа заработать потом на этом рубле пятерку? Или Профессор ошибается в своем контрагенте? Так твоя прямая задача, Саня, разъяснить ему его ошибку. Начальство этого ужасно не любит. Но это семечки по сравнению с тем, что разразится потом, когда выяснится де- факто, кто такой Кэп.
— Чтобы ввести порт в оборот, нужны огромные вливания. На иностранцев трудно рассчитывать. Приходится ориентироваться на своих. Кто бы они ни были. Кэп давно уже отошел от преступной деятельности и занимается только бизнесом.
— Я бы охотно согласился с тобой, если бы не разговор, который состоялся в этой же комнате десять минут назад. И если бы не тот арсенал, который перекочевал из кармана Кэпа и его громил в руки твоих шустрых ребят. Если это не признак преступной деятельности, то я просто не понимаю, о чем мы говорим. Кстати, могу сделать тебе комплимент. Если ты готовил эту команду, то я перед тобой преклоняюсь. Мои, например, не умеют так работать. У меня ребята — бойцы. А твои — чистильщики, райнеры. Я сначала принял их и тебя, кстати, за боевых пловцов.
Возможно, они и были боевыми пловцами. И наверняка неплохими. А ты не думай, что я, сухопутная крыса, в этом ничего не понимаю. Нагрузка на боевого пловца раза в четыре больше, чем на спецназовца. При прочих равных условиях. Но твои ребята сейчас — не боевые пловцы. Они — оперативники суперкласса. Их можно с вертолета выбросить в десятитысячную толпу, они сделают все, что нужно, и уйдут так, что никто ничего не заметит. Единственный вопрос, который я себе при этом задаю, простой и, возможно, глупый: зачем тебе такая команда?
— Кэпу пришлось быть агрессивным, потому что ты его к этому вынудил. Если бы ты не украл Мазура, ничего бы и не было.
— Кроме того, что Мазура нашли бы дней через десять на какой-нибудь отмели в Балтике, — мирно заметил я. — А если бы вы столь эффектно не появились, в бойлерной лежал бы не Кэп, а я. Ты по- прежнему считаешь Кэпа добропорядочным гражданином, с которым государство может сотрудничать в деле восстановления дееспособности порта города К.?
— Ни хера ты не врубаешься, — заявил Егоров. — Ни хера. Понял? А лезешь, твою мать!
— Санек, это просто потому, что мы плохо понимаем друг друга, — терпеливо объяснил я. — Перед нами поставлены разные задачи. Я играю какую-то роль в вашей игре, а ты с Профессором ведешь эту игру. Решай сам. Но учти, я не привык быть подсадной уткой. И я тебе скажу, почему вы проиграете.
— Не очень понимаю, о чем ты говоришь, но скажи, — согласился Егоров.
— За вами — огромное государство, десятки спецслужб, разных важных и неважных учреждений. Государство, в общем. А это значит, что ни один человек не принимает самостоятельного и окончательного решения. Даже президент. У него штат советников, кабинет министров и все такое прочее. Что дает шанс одиночке выиграть у государства? Да только то, что он свободен и принимает решения сам. И мгновенно, по мере обстоятельств. В длительной игре, связанной с многолетними расследованиями, поисками доказательств, государство может выиграть у одиночки.
В быстрой игре — нет. А у нас сейчас, как я понимаю, очень быстрая игра. Передай это Профессору, если увидишь его.
— Не знаю, увижу ли я его, — ответил Егоров. Я удовлетворенно покивал.
— У людей есть способность лезть к другим со своими советами. Но я заметил, что советы эти так и
