в военных действиях в составе специальной диверсионно-разведывательной группы, которую возглавлял Пастухов С.С. Операции группы отличались чрезвычайно высокой результативностью, что было неоднократно отмечено командованием. Все члены группы имеют медали и ордена РФ, а Пастухов С.С. награжден также американским орденом «Бронзовый орел» за освобождение захваченных боевиками сотрудников Си-эн-эн Арнольда Блейка и Гарри Гринблата.
Весной 1996 года все члены группы во главе с Пастуховым приказом зам министра обороны РФ были разжалованы и уволены из армии «за невыполнение боевого приказа». По неизвестным причинам какая-либо информация о случившемся полностью отсутствует.
Летом 1996 года в силу сложившейся ситуации Оперативный отдел УПСМ привлек Пастухова и членов его бывшей команды к участию в мероприятии, требующем высокой профессиональной подготовки и полной непричастности исполнителей к спецслужбам.
Поставленные перед ними задачи были выполнены весьма успешно. Это побудило нас и позже иногда прибегать к их услугам…'
Вот оно. Вот этот Центр. Всплыл.
Всплыл!
УПСМ. 'У' — управление, скорее всего. Управление чего? Чем? Не ГРУ — структуру военной разведки Тимашук знал. Не ФСБ и не СВР. Федеральная служба контрразведки? Там не оперативный отдел, там управление. Главное управление охраны? Сомнительно. Служба безопасности президента? Тоже вряд ли.
УПСМ. Ладно, выяснится. Теперь выяснится.
'Но в настоящее время мы не поддерживаем с ними никаких отношений.
Все они являются профессионалами чрезвычайно высокого класса, в совершенстве владеют всеми видами огнестрельного и холодного оружия, боевой и гражданской техникой, исключительно эффективными приемами рукопашного боя, обладают навыками оперативной работы и т. д. Однако внутреннее духовное перерождение, происшедшее после увольнения из армии во всех фигурантах, а особенно в Пастухове, вынудило нас принять решение полностью отказаться от любых форм сотрудничества с вышеперечисленными лицами…'
Тимашук удивился. Как это отказались от сотрудничества из-за духовного перерождения? С каких это пор спецслужбы отказываются от сотрудничества из-за духовного перерождения? Духовное перерождение — это предательство. И отказ от сотрудничества имеет только одну форму. Известно какую. А они живы.
«Первой причиной является их непомерно возросшая алчность. Даже за участие в операциях, не связанных с риском для жизни, они требуют не меньше 50 тысяч ам. долларов на каждого, причем наличными и вперед…»
…Ух ты. Неслабо. Вот откуда у них «мерсы» и «мазератти». Ай да наемники. За такие бабки можно работать. Но получается, что это УПСМ платило? Наличными и вперед? Серьезная контора. Но и для нее оказалось накладно. Теперь понятно, что это за духовное перерождение.
«Второе. При выполнении поставленной перед ними задачи они проявляют далеко не всегда оправданную обстоятельствами жесткость, а порой и вовсе выходят за рамки закона…»
И снова какая-то ерунда. Спецслужбы на то и существуют, чтобы работать там, где нельзя действовать в рамках закона.
«Третье. Беспрекословно подчиняясь своему командиру Пастухову, они слишком часто игнорируют указания руководителей операции, достигая цели методами, которые им самим кажутся более оптимальными…»
Ну это на что-то похоже. Первый серьезный аргумент. Та самая неуправляемость.
Из-за которой из «консерватории» отчисляли таких, как Пастухов.
'Четвертое. Несмотря на то что уже в течение довольно длительного времени Оперативный отдел УПСМ не привлекает их к сотрудничеству и, следовательно, никаких гонораров не выплачивает, все фигуранты, судя по всему, не испытывают недостатка в финансовых средствах, хотя только один из них, Пастухов, работает в построенном им столярном цехе. Возможно, они выполняют конфиденциальные поручения частных лиц или коммерческих структур, но нельзя исключать и их связи с крупным криминалитетом — связи если не существующей сейчас, то вполне вероятной в будущем.
Мне не было разъяснено, чем конкретно был продиктован запрос ССБ, поэтому я лишен возможности дать более подробные комментарии.
Начальник Оперативного отдела УПСМ
Полковник Голубков'.
Тимашук нахмурился. Внимательно перечитал докладную. Еще больше нахмурился.
Липа какая-то. Туфта. Так докладные не пишут. Связь с криминалом. Она или есть, или ее нет. Вероятна в будущем — не разговор. Какая-то странная беллетристика.
«Операции группы отличались чрезвычайно высокой результативностью».
«Являются профессионалами чрезвычайно высокого класса».
«В совершенстве владеют».
«Исключительно эффективными».
И это пишет полковник спецслужбы? Начальник оперативного отдела этого УПСМ?
Полная туфта.
Но Центр — не туфта. УПСМ — это и есть Центр. Очень нешуточная контора. И главное — государственная. В этом нет ни малейших сомнений.
Что же происходит? Что за силы сошлись грозовыми тучами над затерянным в забайкальских пространствах аэродромом? И в кого долбанут молнии?
* * *
Раздался зуммер телефона спецсвязи. Лейтенант протянул Тимашуку трубку:
— Товарищ подполковник, Москва. Вас. — Почему не звонишь? — недовольно спросил Г.
— Изучаю факс.
— Изучил?
— Так точно. Разрешите доложить соображения?
— Рядом есть люди?
— Есть.
— Пусть выйдут.
Тимашук жестом показал полковнику Тулину и связисту на дверь. Оба поспешно вышли.
— Излагай, — бросил Г.
— По-моему, это туфта.
— Почему так решил?
— Так докладные не пишут. Это не докладная, а рекламный проспект. Она в самом деле из ФСБ?
— Да.
— Значит, этот полковник Голубков полный мудак.
— Это ты мудак, — довольно мирно возразил Г. — А он далеко не мудак. Ты сначала правильно сказал, а потом все испортил. Эта докладная — подводка. Их выводили на одного террориста. И было это совсем недавно.
— Я знаю на кого, — сказал Тимашук, радуясь возможности исправить свой маленький, но досадный промах. — Пилигрим. Он же Взрывник.
— От кого узнал?
— От них.
— Что еще узнал?
Тимашук помедлил с ответом. У него было что доложить. Хотя бы про пять «черных акул». Одно это дорогого стоило. Но он сдержался. Дураку половины работы не показывают. В армии — особенно. И хотя генерал Г. был очень даже не дурак, подполковник Тимашук рассудил, что правильней будет воздержаться от раздробления информации. Пирог должен быть целым. Тогда и видно, что это пирог, а не куча крошек.
