Самое досадное, что у нас не было никакой подходящей одежды, кроме тех приличных костюмов и плащей, что были на нас. А камуфляжки нам сейчас очень не помешали бы. Но кто знал. В Европу ехали — развлекаться, вести светскую жизнь!
Мы заперли тачку и бодрой рысцой по подсушенному ночным морозцем асфальту и хрустящему под ногами песку обогнули базу «Эста» и вышли с тыла на левый фланг эсэсовского укрепрайона, линия которого четко рисовалась в темноте цепочкой фонарей, подвешенных на шестах.
Мы рассуждали так. Если рыжий режиссер Кыпс не врал, что у «тигров» полный боекомплект и что на позиции доставлен тол, которым все оборонительные сооружения при отходе эсэсовской дивизии будут взорваны, то там наверняка выставлена охрана. Ну, мало ли — чтобы не забрел посторонний или алкаши из соседней деревни не открутили башню у танка на предмет сдать ее в металлолом. Не знаю, правда, как здесь, а в России этот промысел сейчас в ходу. И охрана эта не может быть слишком серьезной — человек пять-шесть, вряд ли больше. И рассредоточена она почти на полкилометра: от крайнего «тигра» до штабного блиндажа. И если все это так, то на первом этапе наша задача: незаметно отключить двоих, переодеться в их камуфляж, а уже потом, под видом своих, разоружить и запереть в штабном блиндаже и остальную охрану, обрезав им все средства связи. А там можно будет переходить и ко второму этапу.
Мы залегли за пригорком, Муха настроил бинокль и почти сразу сказал:
— Один есть. Полюбуйся. Лежит на танке.
Я посмотрел в бинокль. Действительно, на корме «тигра», второго с фланга, в свободной позе расположился боец «Эста». Лежал он на спине, закинув руки за голову, нога на ногу, «калаш» рядом. Его поза показалась мне странной. И только потом я сообразил, что это как раз тот «тигр», на котором Артист вывез «языка». Его все-таки сумели вернуть на позицию, и разогретая от бешеного напряжения двигателя броня еще хранила тепло.
— Во дает! — сказал Муха. — Часовой! Часовой должен прежде всего охранять себя. Потом — вверенный ему объект. А этот валуй кого охраняет? Или решил, что не от кого? Опасное заблуждение!
Но меня интересовало другое.
Один. А где остальные? Больше никого не было видно. Я осмотрел всю позицию и передал бинокль Мухе. Но и Муха никого не увидел. Он даже расстроился:
— Вот засранцы! Нам же две камуфляжки нужно, а у нас, получается, будет только одна!.. А! Нет. Вот и вторая идет. Идет, голуба, идет!
К «тигру» неторопливо приблизился второй спецназовец, забрался на танк, пристроился рядом с первым. Мы еще немного выждали. Больше никого не было.
— Пора, — кивнул я.
Муха наскреб подмерзшей грязи, растопил ее в ладонях, умылся ею, скользнул в кустарник и исчез в темноте. Я тоже прошелся по физиономии грязью и взял левее.
И все исчезло. Не было ни времени, ни пространства, ни воздуха, ни земли. Я сам был воздухом, землей, пространством и временем. Я словно лежал на месте, а все наплывало на меня: обступали холмы, изрытые траншеями, надвигались сверху осветительные фонари, вырастали темные туши «тигров». Иногда я оказывался на пути зарослей ивняка или орешника и тогда просто отклонялся в сторону, чтобы не мешать их движению, пропускал их мимо себя. Муху я не видел и не мог видеть, но точно знал, где он в какую секунду. И он знал, где в любую секунду я.
Вот и левая гусеница «тигра» приблизила траки вплотную к моему лицу.
Вот сверху донеслась мягкая эстонская речь с ее протяжными гласными и дифтонгами.
И вдруг все движение прекратилось. Это означало: начали.
И мы начали.
Я сбросил ближнего ко мне спецназовца с брони, подхватил его автомат и сунул ствол в его раскрытый от не-ожиданности рот.
— Спокойно, — негромко сказал я. — Все в порядке, ты у друзей.
Не знаю, что в это время происходило с правой стороны танка, но через десяток секунд раздалось натужное пыхтение, Муха приволок на мою сторону своего клиента, потом сходил за его «калашом». Вернувшись, объяснил:
— Больно уж здоров. Пришлось отключить.
По мысли создателей спецподразделения «Эст», оно должно было выполнять антитеррористические и полицейские функции, поэтому в штатное снаряжение каждого бойца входила пара австрийских наручников. Что было для нас очень кстати. Мы сковали браслетками руки наших пленников и посадили рядом, прислонив спинами к гусеничным каткам. Клиент Мухи уже пришел в себя, только все время вертел головой, будто шею ему сдавливал слишком тугой галстук. А мой все отплевывался, хотя ствол «калаша», который он некоторое время держал во рту, был чистый. Ну, разве что в смазке. А если в смазке, сам виноват, личное оружие после чистки и смазки нужно протирать досуха. Вот теперь и отплевывайся.
— Где остальные? — спросил я моего клиента, рассчитывая, что он оценит деликатность моего с ним обращения: все-таки я не применил к нему почти ни одного болевого приема. Но он не оценил. Он гордо поднял голову и что-то произнес по-эстонски.
— Говори по-русски, — попросил я.
— Не понимаешь по-эстонски?
— Не понимаю.
— Тогда тебе нечего делать на эстонской земле!
Муха ласково похлопал его по щеке и проникновенно сказал:
— Я турист, понял? И очень плохо воспитан. Дурное влияние улицы, знаешь ли, трудное детство. Туристы не обязаны знать эстонский. А будешь в......ться, схлопочешь. Имя?
— Валдис Тармисто, заместитель командира второго взвода третьей роты отдельного батальона спецподразделения «Эст», — отрапортовал клиент, верно угадав за проникновенностью Мухи его мгновенную готовность перейти к методам допроса, не предусмотренным Женев-ской конвенцией.
— Хватит, хватит, — остановил его Муха. — Никогда не говори больше того, о чем тебя спрашивают. А то выдашь военную тайну. А ваши тайны нам на хрен не нужны. Тебе, Валдис, задали вопрос: где остальные? На него и отвечай. Ты понял?
— Так точно, понял. В блиндаже. Они в штабном блиндаже, — поспешно ответил Валдис.
— Сколько их там?
— Четыре человека.
— Сколько всего в охране?
— Они и мы. Больше нет.
— Что они делают в блиндаже?
— Я не знаю. Сидят. Петер знает, он только что оттуда пришел.
— Что они там делают, Петер? — спросил Муха у второго.
— Играют в карты. В покер.
— А ты почему не играешь?
— Я больше не мог. Я проиграл все деньги.
— Во сколько смена? — спросил я.
— В шесть утра. В шесть ноль-ноль, — отрапортовал Валдис.
Я взглянул на свою «Сейку». Два ночи. Нормально.
— Поднимайтесь, — приказал я.
Они встали. Валдис был примерно моего роста, а Петер на полголовы выше.
— Опять моего размера нет! — снова расстроился Муха.
— А что ты хотел? Эстонцы — самая высокая нация в мире. Ладно, придумаем что-нибудь. Раздевайся! — приказал я Валдису.
— Я не могу голый, — запротестовал он. — Я могу простудиться!
— Мое наденешь. Хороший костюм, хоть и не от Хуго Босса. А плащ как раз от Хуго Босса. Но для хорошего человека не жалко. Быстро! — приказал я.
Если честно, плаща мне было жалко. Не потому, что он был от Хуго Босса, а потому, что его выбрала и купила мне Ольга. И она расстроится, когда я скажу, что его потерял или его у меня украли. Врать, конечно, нехорошо, но не говорить же ей, что я обменял его на обмундирование спецподразделения «Эст». Не
