Что он и сделал, вежливо предложив налить и нам, но не очень огорчившись отказом.
Телевизор разогрелся и сообщил:
— Как мы передавали, пресс-секретарь премьер-министра заявил сегодня, что правительство намерено обсудить и, возможно, принять решение о перевозке в Эстонию останков командира 20-й дивизии СС штандартенфюрера СС Альфонса Ребане для торжественного перезахоронения на мемориальном кладбище Таллина. Он мотивировал это тем, что правительство не может выступать против воли значительной части эстонских избирателей, возмущенных наглой провокацией русских экстремистов и срывом съемок патриотического фильма...
— Неужели решатся? — поразился Муха. — Торжественно хоронить эсэсовца — да они что, озверели?!
— Могут, — отозвался Томас. — Заявление пресс-секретаря — пробный шар. Посмотреть на реакцию, стравить пар. А потом можно и принимать решение. Под давлением общественности.
— Суки, — сказал Артист.
— Политики, — согласился Томас.
— Это заявление вызвало резкую реакцию Объединенной народной партии Эстонии, — продолжал диктор. — В заявлении правления ОНПЭ отмечается, что придание статуса национального героя человеку, носившему мундир организации, повинной в гибели миллионов людей, является кощунством. Правление ОНПЭ потребовало от правительства Эстонии не принимать этого решения, чреватого обострением внутриполитической ситуации в республике и подрывом международного авторитета Эстонии. «В случае игнорирования этого требования ОНПЭ оставляет за собой право на организацию акций протеста против фашизации Эстонии», — подчеркнуло правление Объединенной народной партии Эстонии в своем заявлении...
Диктора на экране сменил телекорреспондент «Новостей»:
— Все жители Эстонии обратили сегодня внимание на необычную активность полиции и вооруженных сил. Полеты военных вертолетов, патрулирование дорог мобильными группами спецподразделения «Эст», необычно строгий пропускной режим на границах. Чем это вызвано? С этим вопросом мы обратились к командующему Силами обороны генерал-лейтенанту Кейту.
В кадре появился хорошо знакомый нам и особенно Артисту генерал-лейтенант. Вид у него был несколько помятый, как у человека, не спавшего пару ночей. Впрочем, это могло просто показаться — качество изображения черно-белой «Юности» было не идеальным.
— Нет никаких причин для беспокойства, — объяснил генерал. — Проводятся плановые учения спецподразделения «Эст» для отработки взаимодействия Сил обороны и полиции в операциях антитеррористического характера.
— Связано ли это со взрывом на съемочной площадке? — спросил корреспондент.
— Нет, это всего лишь учения.
— Правление Объединенной народной партии Эстонии открытым текстом заявило сегодня о своем намерении организовать акции протеста в случае решения правительства о торжественном перезахоронении праха эсэсовского офицера Альфонса Ребане. Не являются ли эти учения предупреждением экстремистам?
— Я не раз говорил и готов повторить: Силы обороны Эстонии вне политики. Они призваны защищать конституционный строй. Все наши мероприятия преследуют только эту цель.
— Сколько времени продлятся учения?
— До тех пор пока не будет достигнут положительный результат. Пока трое условных террористов, условно проникших на территорию республики, не будут обнаружены и обезврежены.
— Вы хотите сказать, господин генерал, что за целый день этого сделать не удалось? — удивился корреспондент. — Все наши вооруженные силы и полиция не смогли найти и обезвредить всего трех человек?
— В этом главная трудность борьбы с террористами, — разъяснил генерал-лейтенант. — Если бы на территорию республики проник батальон, задача давно была бы решена. Чем меньше диверсионная группа, тем трудней с ней бороться. Мы не намерены играть в поддавки. На роль условных террористов были выбраны очень опытные диверсанты. Но они будут задержаны в самое ближайшее время.
— Вы не могли бы сказать, где и когда это произойдет?
— Разумеется, нет. Я не исключаю, что они сейчас смотрят эту передачу. С моей стороны было бы неразумно сообщать им о наших планах.
— Спасибо, господин генерал. На вопросы корреспондента «Новостей» отвечал командующий Силами обороны генерал-лейтенант Кейт.
— Сейчас пойдет эстонский выпуск, — сказал Томас и выключил телевизор.
— Условные диверсанты — это он про нас? — спросил Муха. — И мы будем задержаны в ближайшее время?
— Туфтярщик, — прокомментировал Артист.
— Что такое туфтярщик? — заинтересовался Томас.
— Это то же самое, что понтярщик, — объяснил Муха. — А понтярщик — то же, что мудозвон. А мудозвон — это все равно что...
— Это я знаю, — сказал Томас. — Туфтярщик. Очень красивое слово. Нужно запомнить.
Но генерал-лейтенант Кейт не был туфтярщиком. Едва мы расположились на тюфяках и выключили свет, как глубокую, до звона в ушах, тишину заполнил рев двигателей, в окно ударили слепящие прожектора, над избой зависли не меньше двух вертушек и по окрестным лесам разнесся громоподобный мужской голос:
— Говорит командующий Силами обороны генерал-лейтенант Кейт. Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Предлагаю освободить заложника, сложить оружие и сдаться. В этом случае я гарантирую вам безопасность.
Мы повскакивали с матрацев. На улице было светло, как на стадионе во время футбольного матча. Сверху били прожектора вертолетов, с земли — не меньше десятка автомобильных фар и фар- искателей.
— Как они сумели нас вычислить? — удивился Артист.
— Я не знаю, — растерянно ответил Томас. Он метнулся к столу, глотнул «смирновки» прямо из горла и сказал: — Нет, знаю. Знаю! Это Юрген Янсен! Только он мог догадаться, что я здесь! В прошлый раз они меня взяли отсюда!
— А какого ж ты нас сюда привез?! — возмутился Муха.
— Я не подумал, что это его дела. Не понимаю, почему не подумал. — Он сделал еще глоток и вдруг заорал: — Это снова она! Эта стерва снова меня достала! Да за что же она ко мне прицепилась?!
— Кто? — с недоумением спросил Артист.
— Клио!
— Совсем одурел малый, — поставил диагноз Муха. — А я предупреждал: не доведет тебя до добра эта пьянка!
— Повторяю, — вновь загремел голос Кейта. — Освободите заложника и выходите с поднятыми руками. Обещаю, что правительство Эстонии не станет выдвигать против вас обвинений, вы будете переданы российской стороне.
— Врет, сука, — сказал Артист.
— Придется поверить, — ответил я.
— Передаю микрофон представителю российского посольства, — сообщил Кейт.
— Пастухов, Злотников, Мухин! — раздался другой мужской голос — очень знакомый, хоть и искаженный динамиками. — Не валяйте дурака, немедленно выходите!
Артист выглянул в окно и ахнул:
— Мама родная! А он-то откуда взялся?!
Мы оторвали Томаса от бутылки, вытолкнули его вперед и вышли на крыльцо с послушно поднятыми руками.
А как было не послушаться, если представителем российского посольства был не кто иной, как генерал-майор Голубков, начальник оперативного отдела Управления по планированию специальных
