— Алло? — поспешно сказал я. — Алло?
Нервы мои были на пределе.
— Мсье Лувель?
— Где Софи? — в бешенстве вскричал я. — Она не имеет к этому никакого отношения, оставьте ее в покое!
— Сегодня вечером в двадцать два часа у могилы Мишле. Принесите Камень, иначе она умрет.
— Но у меня нет…
Я не успел договорить. Трубку повесили.
Я вновь рухнул на диван и обхватил голову руками.
— Что они сказали? — поторопил меня Баджи, встав передо мной.
— Сегодня вечером в двадцать два часа у могилы Мишле, — пробормотал я.
— А где этот, как его там, похоронен? — неуклюже осведомился телохранитель.
— На кладбище Пер-Лашез.
— В это время на Пер-Лашез все закрыто, — сказал Баджи.
— Наверное, поэтому они назначили встречу именно там…
— Придется лезть через стену, — заключил телохранитель.
— Я удивляюсь, отчего они выбрали Пер-Лашез… Довольно странное место, а? Скорее можно было ожидать какой-нибудь заброшенный завод в предместье…
— Нет, — возразил Баджи. — Поздним вечером на кладбище никого нет, кроме разве обкуренных панков. Трудно позвать на помощь. Потом, вокруг сплошь могилы и памятники, легко спрятаться… Мне их выбор представляется логичным.
— Больше всего меня тревожит то, — перебил я, — что у меня нет Камня!
— Придется им удовлетвориться кодом, — сказал Франсуа. — В противном случае они будут иметь дело с фараонами.
— Ни за что! — завопил я. — Это лучший способ погубить ее. Нет! Надо пойти туда, объяснить им, что у нас есть код, но нет Камня, попросить, чтобы они удовлетворились этим.
— И это твой план? — нервно спросил Франсуа. — Просить?
— Можешь предложить лучший?
Он отрицательно покачал головой. Я повернулся к Эстелле:
— Как дела у часовщика?
— Он сильно продвинулся, но еще не закончил!
— Я не знаю даже, чем нам поможет эта сучья машина. Надо позвонить Жаклин!
Я взял свой телефон и набрал номер подруги Софи. Стараясь скрыть от нее свою тревогу, я коротко обрисовал ситуацию. Разумеется, она тут же запаниковала, но я сказал ей, что у нас нет времени пугать друг друга и нам нужно действовать.
— В общем, к ночи мне нужен код. Что мне делать с этой чертовой «Джокондой»? Ты успела что- нибудь раскопать?
Я видел Жаклин всего два раза, но мне казалось, что мы знакомы целую вечность. Словно Софи передала мне свое уважение к этой женщине, влюбленной в математику и искусство.
— Да. Я много чего нашла. Хотя ни в чем не уверена. Но мы должны попробовать. Итак, тебе нужно поставить «Джоконду» вертикально, на расстоянии в пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров от машины.
— Сколько? — воскликнул я.
— Пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров. Это длина локтя. В эпоху Дюрера метрической системой не пользовались.
— Как ты это обнаружила?
— Ты действительно хочешь знать? Это довольно сложно.
— Все же попытайся, — предложил я.
— Магический квадрат, помимо того что дает число тридцать четыре во всех направлениях, указывает также координаты на самой гравюре. Эти координаты подводят к каким-то предметам или знакам, которые служат для объяснения того, как нужно применять машину. Я не вполне уверена в своем толковании, но в этом есть хоть какой-то смысл, что уже неплохо. В любом случае других вариантов нет.
— О'кей.
— Итак, имеются две координаты, которые, если я правильно поняла, обозначают расстояние, на котором должна располагаться «Джоконда» относительно машины. Первая подводит к римской цифре I, вторая — к локтю персонажа, изображённого на гравюре. Из этого я вывела, что речь идет об одном локте, что дает нам пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров.
— Ладно. Слегка притянуто за волосы, но попробуем.
— Можешь предложить что-нибудь получше?
— Нет, — признал я.
— Тогда доверимся моему толкованию. Посмотрим, что из этого получится. Будь внимателен. Нужно, чтобы картина стояла строго вертикально, на расстоянии в пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров от конуса, который выдвигается из маленького ящичка.
— Подожди! Мне нужно пойти в мастерскую! — объяснил я, выходя из гостиной. — Машина еще не готова, но картину уже можно поставить… Она не в очень хорошем состоянии после пожара, но, надеюсь, дело все же пойдет!
Я вошел в мастерскую. Поздоровался с часовщиком, который метнул на меня ошарашенный взгляд. У меня не было времени объясняться с ним или обмениваться любезностями.
Обернувшись, я увидел, что следом за мной сюда притащились все.
— Вон отсюда! — распорядился я. — Кроме Люси!
Только она могла помочь мне в этом деле.
— Не клади трубку, Жаклин, сейчас я схожу за наушниками, чтобы освободить руки и выполнять твои указания, не прекращая разговора.
Я вышел из гаража, нашел в машине наушники Баджи и соединил их с телефоном. Прицепив мобильник к поясу, я быстро вернулся в гараж.
— Готово, теперь можно разговаривать. Ты сказала, я должен поместить картину на расстоянии в пятьдесят два сантиметра от машины?
— Точнее, пятьдесят два сантиметра пятьдесят шесть миллиметров.
— На какой высоте?
— Нужно, чтобы нижний край картины находился на одной горизонтальной линии с нижним краем первого зеркала…
— Как мне это рассчитать?
— Не знаю. При помощи линейки с отвесом или нити с грузилом!
— Уверен, что здесь все это имеется, гараж-то франкмасонский! — иронически бросил я.
Я стал рыться в инструментах, стараясь не слишком шуметь, чтобы не мешать часовщику. Наконец счастье мне улыбнулось, хотя для этого пришлось перевернуть все ящики в шкафах и переместить половину коробок, хранившихся в гараже. Большая линейка, отвес, гвозди, молоток и два высоких треножника, которые, наверное, служили подставками для колонок.
С помощью Люси я принялся устанавливать картину на один из двух треножников. После нескольких неудачных попыток я со вздохом поставил картину на пол.
— Слушай, Жаклин, это оказалось непросто, я пока отключусь, чтобы не отвлекаться. Потом перезвоню, ладно?
— Удачи тебе!
Я призвал на помощь Франсуа. Судя по всему, он стоял под дверью, так как явился немедленно. Свой гараж он знал гораздо лучше меня и без труда нашел более подходящие для нас инструменты. Часовщик, не прерывая работы, дал нам несколько полезных советов, и наконец мы сумели прочно установить картину на нужном месте.
Франсуа несколько раз проверил, соблюдены ли параметры. Трудно все-таки выдержать такую точность… 52 сантиметра 56 миллиметров! По его просьбе часовщик твердо зафиксировал на полу и саму
