посетителей в просторном кабинете, стены которого были сплошь покрыты деревянными панелями и книжными шкафами.
— Как поживаете, Мари? Надо думать, вам приходится нелегко… Здесь все переживают за вашего отца.
Молодая женщина признательно кивнула:
— Стараюсь не терять надежды. Познакомьтесь с майором Маккензи. Он расследует дело, которое, возможно, связано с исчезновением отца. Вас не затруднит ответить на его вопросы?
— Нисколько не затруднит. Буду рад вам помочь.
— Благодарю вас, — отозвался Ари.
— Что именно вы хотите знать?
— Нам нужна ваша профессиональная консультация.
— По какому поводу?
— Вероятно, наш вопрос покажется вам странным или несколько наивным…
— Не стесняйтесь. Моих студентов вам все равно не переплюнуть.
— Как по-вашему, что в недрах Земли может разжигать алчность международных организаций настолько, чтобы толкнуть их на убийство?
Озадаченный профессор вытаращил глаза.
— Я предупреждал, это не совсем обычный вопрос, — пробормотал Ари.
— Ну… Даже не знаю. Все зависит от места и глубины залегания. Выбор велик…
— Наверняка на довольно большой глубине и во многих местах планеты, от Северного полюса до Монголии.
Профессор пожал плечами:
— Так вот, с ходу, в голову приходят только новые месторождения нефти… Но чтобы из-за этого убивать!
— Да… Я об этом тоже подумал. Но мне кажется, это что-то менее тривиальное. Речь идет о чем-то, действительно способном объяснить применение мер… выходящих за рамки законности. К примеру, похищение геологов с целью заставить их участвовать в изысканиях.
— Вы думаете, Чарльза похитили?
— Да.
— О боже!
— И вполне вероятно, мотивом его похищения послужили именно его познания в геологии. Еще два исследователя, работавшие в той же области, также исчезли.
Профессор то и дело переводил глаза с Мари на Маккензи, словно надеясь найти подтверждение, что это не шутка.
— Ясно, — сказал он. — Я не думаю, что в наши дни, чтобы найти нефть, все еще убивают или похищают людей… Хотя ее запасы стремительно уменьшаются. Открытие новых месторождений вполне может спровоцировать серьезные политические конфликты. Особенно если речь идет об исключительно крупных запасах, способных изменить энергетическое будущее планеты. Хотя, замечу, с точки зрения экологии это далеко не радужная перспектива.
— Допустим. Ну а если это не нефть, а какое-то полезное ископаемое?
— Не представляю, ради какого ископаемого можно пойти на то, что вы, похоже, подозреваете. Ради золота? Алмазов? Да. Возможно. Не в первый раз их добыча вызывает кровопролитные конфликты… Но на что им тогда Чарльз? Нет, не думаю.
— Повторюсь, я предполагаю, что это нечто куда более неожиданное.
Ари опасался, что сказал лишнее. В конце концов, он не знает этого человека, но ему необходимы зацепки.
— Поймите, я не вправе вдаваться в подробности, профессор. Расследование еще не закончено. Скажу, что это нечто, скрытое под землей, привлекает интерес секретных служб многих стран. А значит, речь идет о чем-то чрезвычайно важном.
— Секретных служб? Тогда это может оказаться все что угодно! Просто «Секретные материалы» какие-то… Даже не знаю. Возможно, инопланетный корабль? — произнес он шутливо. — Агарта? Подземный мир, в котором скрылся Элвис Пресли?
На губах Ари появилась улыбка.
— Нет… Поверьте, это куда серьезнее. Исчезли три геолога, значит, наверняка тут есть какая-то связь с вашей профессией.
Прежде чем высказать предположение, профессор задумался.
— В таком случае, какое-то вещество с многообещающими свойствами или крупное научное открытие… Но верится с трудом.
— Почему же?
— Послушайте, мы действительно мало что знаем о недрах Земли. Глубины, которые мы способны исследовать с имеющимся у нас оборудованием, просто смехотворны по сравнению с радиусом планеты… Но в целом нам известно, из чего состоит наша планета.
— Неожиданности исключены?
— Конечно, можно вообразить себе все что угодно. Однако вряд ли. Не буду читать вам лекций, но Земля состоит из нескольких слоев: земной коры, мантии и ядра.
— Пока все понятно…
— Земная кора в своей континентальной части имеет глубину от пятнадцати до восьмидесяти километров. Но до сих пор бурение производилось на глубину не более девяти километров в Германии и двенадцати — на Кольском полуострове в России. Словом, мы пока не в состоянии достигнуть границы между земной корой и мантией. Той границы, которую называют поверхностью Мохоровичича, или, сокращенно, Мохо.
— Другими словами, нам удалось пробурить только двенадцать километров из общей толщи Земли?
— Да. Двенадцать километров из чуть более шести тысяч трехсот! Так что до верхней мантии нам до сих пор добраться не удалось. Представьте себе, что на глубине десяти километров температура достигает трехсот градусов Цельсия! Следовательно, оборудование должно быть сверхпрочным. В океанической зоне кора тоньше, чем в континентальной, поэтому было предпринято немало попыток бурения на дне океанов. Но по сей день ни одному судну не удалось добраться до Мохо.
— Мне страшно нравится это название, — заметила Мари с улыбкой.
Ее притворная непринужденность не скрывала терзавшей ее тревоги. До Ари начинало доходить, что для нее юмор и легкость были естественным механизмом защиты.
— Но тогда, — продолжал Маккензи, — откуда нам известно строение Земли?
— Существует много технологий, но чаще всего применяется сейсморазведка, то есть анализ распространения сейсмических волн.
— О’кей, возвращаясь к интересующей нас теме, по-вашему выходит, что под землей нет никаких неизвестных ископаемых?
— Маловероятно. Скалы, из которых в основном и состоит земная кора, представляют собой оксиды.
— То есть?
— Кремний, алюминий, железо, кальций, магний, калий и натрий. Встречаются исключения, например хлор, сера и фтор, но количество любого из них в составе любой скалы редко превышает один процент. Мантия — предположим, что нам рано или поздно удастся до нее добраться, — представляет собой скопление кристаллов оливина, пироксенов и других соединений основного характера.
— Допустим… Но, как вы сами сказали, встречаются исключения. Среди них вполне может оказаться очень редкое и еще не исследованное вещество.
Профессор скептически хмыкнул:
— Вряд ли… Но почему вы так уверены, что это какое-то ископаемое? В конце концов, эта великая международная тайна вполне может заключаться как раз в открытии разрыва в поверхности Мохоровичича, разве не так?
