Гаэльская волчица

— Странно слышать подобное из уст бывшего Великого Друида, не правда ли? И все-таки это правда, Аодх. Чтобы понять, нужно постараться смотреть на мир, забыв глупое учение, которым столько веков нас потчевал Совет. Беда в том, что все слепо его принимают.

— Вы… Вы — за Томаса Эдитуса? — ошарашенно пробормотал Аодх, сраженный безумными речами собеседника.

— Эдитус мне смешон. Меня интересует лишь знание, скрытое в книгах, ибо знание… это власть и сила. Харкур — наилучшее место для осуществления моих мечтаний. Здесь находится Мон-Томб, Аодх, и мне доступны все его книги! Каждая открывает новую дверь, и очень скоро я буду сидеть на троне, который принадлежит мне по праву.

«Он хочет занять место Ал'Роэга! Великая Мойра, я должен предупредить Совет. Этот безумец жаждет захватить власть, используя сайман, а Совет даже не знает, что он здесь! Я должен немедленно вернуться в Сай-Мину! Забыть пережитую горечь, простить Айлина и предотвратить грозящую нам беду».

— Самаэль, я не знаю, что вам сказать…

— Просто скажите правду: Совет послал вас сюда с невыполнимым поручением на верную гибель, потому что хочет избавиться от неудобного человека, так?

«Он безумен, я должен торопиться…»

— Что вы намерены делать? — спросил старик. — Вернетесь и станете ждать, когда они найдут иной способ избавиться от вас? А вы спрашивали себя, почему они так хотели отослать вас?

Аодх ничего не ответил.

— Возможно, они испугались, что вам откроется истина. Поняли, что однажды вы, как и я, прозреете и скажете себе: учение Мойры — не более чем чудовищный обман! Подумайте, Аодх!

— Я уже подумал, Самаэль, и должен теперь вас оставить. Прощайте.

Аодх встал и направился к своей лошади.

— Очень жаль, Гелиод Таим, вы совершаете самую горькую ошибку в вашей жизни, а могли бы обрести наконец свободу!

— Меня зовут Аодх. Прощайте! — повторил друид, садясь в седло.

Не успела его лошадь перейти на галоп, как Аодх почувствовал внезапную и жестокую боль в спине. Опустив глаза, друид с ужасом обнаружил, что из его груди торчит наконечник стрелы. Она пробила ему сердце. Зеленые капли на металлическом острие выдавали присутствие яда.

Аодху не хватило сил обернуться — смерть унесла его, не дав увидеть натянутый лук в руке старика.

Когда трое магистражей вернулись в Сай-Мину и сообщили Совету, что потеряли след Алеи, Айлин впал в неистовую ярость, приказал собрать Великих Друидов в Зале Совета и позвать туда же молодого Фингина — он ведь теперь посол и, следовательно, имеет право присутствовать на Совете, пусть и не являясь пока Великим Друидом.

Все сразу поняли, что Айлин разгневан, и в Зале Совета повисла гнетущая тишина.

Молодой Фингин никогда прежде — не считая дня своего посвящения — не присутствовал на заседаниях и был поражен этим общим напряжением, что не помешало ему извлечь очередной урок из всего услышанного. Он был усердным учеником и не упускал ни единого слова из разговора друидов.

— Начнем с хороших новостей, — попросил Архидруид, — они слишком редки, чтобы оставлять их напоследок. Фингин, расскажите нам, как прошло ваше свидание с Эоганом.

Странно было, что простого друида пустили на Совет, а уж то, что ему позволили говорить, казалось совсем невероятным. Фингин чувствовал на себе взгляды присутствующих, но говорил — спокойно и с достоинством:

— Эоган принял наше предложение. Но взамен он попросил, чтобы мы сами уладили сложности с соседями. Кроме того, нам придется помочь ему успокоить народ — людям вряд ли понравится, что их государь отдает часть королевства дикарям. Но сам Эоган твердо намерен заключить мир с туатаннами — это укрепит его позиции в противостоянии с Харкуром, который становится все опаснее. Албат Руад, граф Саррский, не посмел оспорить решение короля.

— Благодарю, Фингин. — Архидруид улыбнулся. — Преуспел ли ты в Бизани и Темной Земле, Киаран?

— Бизань подчинится совместному решению Совета и Галатии. Альваро — соглашатель, он сделает все, что мы ему скажем. А вот Мерианд — гордец, он завидует своему брату-королю и не способен мыслить трезво. Он отверг наше предложение и, как вам известно, приказал изгнать из графства всех друидов.

— Это не важно. Наши братья могут отправиться в Галатию и дождаться свержения Мерианда с трона. Это вопрос времени. Печальную новость принесли сегодня утром барды: наш брат Аодх убит в Харкуре.

По залу пронесся встревоженный шепот.

«Эрнан или Тиернан наверняка выскажутся», — подумал Фингин, но Архидруид никому не позволил вмешаться.

— Мы знали, что рискуем, — продолжил Айлин, — но теперь можем быть уверены: если союз с туатаннами состоится, он будет заключен против Харкура. В каком-то смысле враг у нас все тот же.

«Нужно быть Архидруидом, чтобы осмелиться сказать такую вещь в подобных обстоятельствах, думаю…»

— Кто займет место Аодха в Совете? — спросил Эрнан, раскрывая на коленях свиток Совета.

— Время Фингина, возможно, еще не пришло, хотя он достойно выполнил свою миссию. Аодх сообщил мне о своем желании оказать покровительство Отелиану, поэтому друид Отелиан будет возведен в ранг Великого Друида, как только мы подготовимся к церемонии. А пока я должен сообщить вам вторую плохую новость, — продолжил Архидруид. — До нас дошла весть о смерти Альдеро.

Члены Совета снова потрясенно зашептались.

Архидруид посмотрел на Фингина. Он как будто колебался, стоит ли говорить об этом в присутствии молодого друида, но продолжил, голосом тяжким и печальным:

— Альдеро убил Маольмордха, которого наш брат разыскивал целый год. Он был одним из храбрейших среди всех, кого я знал в жизни. Его смерть — большая потеря для Совета…

«Он словно сравнивает его с Аодхом. Должно быть, они ненавидели друг друга еще сильнее, чем я думал».

— Его ученик, Калан, будет возведен в ранг Великого Друида одновременно с Отелианом. Братья мои, я разделяю ваше горе, но знайте, что эта смерть помогла нам узнать важную вещь: место, где укрылся Маольмордха.

Эрнан снова принялся что-то писать в книге Совета.

— Он в цитадели Шанха. Да-да, в этом легендарном замке. Я и сам думал, что Шанхи не существует, ведь, если верить нашим летописям, никто никогда не мог ее отыскать.

Эрнан согласно кивнул.

— Думается, Маольмордха решил свергнуть Совет, и это самая серьезная угроза за все время его существования, ибо сила и власть отступника увеличиваются с каждым днем. Мы переживаем страшный момент, наше сообщество под угрозой. С одной стороны — Маольмордха, с другой — эта девочка, Алеа.

«Так вот что его заботит — он привлекает наше внимание к Маолъмордхе, но мысли его заняты Алеей. Скорее всего он потому и впал в такую ярость. Поверить не могу, что столь юное создание способно так встревожить старого, опытного и мудрого друида. Воистину поверишь, что девочка наделена силой, а может, она и правда Самильданах».

— Все вы знаете, что она убежала в тот вечер, когда мы решили подвергнуть ее испытанию манитом Габхи. Похоже, кто-то ее предупредил. На следующий день исчезли Фелим и его магистраж, и я совершенно уверен, что именно Фелим помог этому ребенку скрыться при… странных обстоятельствах, о которых я предпочитаю не говорить.

«А ведь это самое интересное! Я не понимаю, как могла девочка сделать то, что она сделала в тот вечер…»

— Вот почему я ставлю на голосование вопрос об изгнании Фелима, который попрал законы Совета и