ожидания, кинотеатрах, читальнях — везде и всюду диктатура тепловиков. «Закройте, дует…» И закрывают. Даже никого не спросив — закрывают, с яростным кипением правоты. И свежевик понуро отступает, смиряется. И приходится ему дышать тем, что один мудрый доктор прошлых времен назвал (вы уж меня простите за точность цитирования) газообразным калом других людей. Да и своим тоже, поневоле.
Но почему, собственно, свежевики обязаны подчиняться? Что у них — права не такие? Или потому только, что в меньшинстве?.. А ведь и не всегда в меньшинстве. Но даже в летнюю теплынь на любой вагон непременно найдется дяденька или тетенька, производящие деспотическую закупорку. «Ребенок простудится…»
Что за бред! Кто это сказал, что дети простужаются от свежего ветерка, а не перегрева, дурной пищи, отсутствия нормального воздуха и закалки? Кто постановил, что терпеть зловонную духоту легче и безопаснее, чем терпеть — и не терпеть, а просто принять — не холод даже, а некоторую прохладу, дуновение свежести?..
Дело, думаю, еще в том, что изменение качества воздуха не так быстро и не так явственно ощущается, как изменение температуры. Кожные температурные рецепторы поверхностны и оперативны по действию, а рецепторы свежести воздуха… Вот в чем беда. Их почти нет, этих рецепторов. Мы их не выработали, не успели. Ведь в те дальние времена, когда развивалась наша чувствительность, качество воздуха под вопросом еще не стояло: менялась температура, влажность, давление, что-то еще, но постоянная свежесть воздуха была гарантирована, нужных ионов и кислорода хватало с избытком. В борьбе за сытость и безопасность мы научились различать в воздухе малейшие физико-химические примеси — запахи; но запах самого воздуха, его физико-химию мы не чувствуем, ибо она принимается организмом за неизменный фон, за постоянную величину. Вот почему рецептором свежести воздуха может служить только наше самочувствие — состояние наших клеток и органов, крови и мозга. Успеваем порядочно отравиться, а еще не отдаем себе отчета, что же, собственно, происходит. Да и как отдать себе этот отчет, если как раз сами механизмы самоотчета, тончайшие, химически самые хрупкие, чувствительнейшие мозговые структуры отравляются в первую очередь?
Обращали ли вы внимание, как быстро и чудодейственно преображаются горожане на свежем воздухе? Умиротворяются, добреют, отчасти даже мудреют… А знаете ли, что от дурного воздуха можно впасть в слабоумие?
Предупреждаю вас, мой читатель, что ОТ ХРОНИЧЕСКОГО НЕДОСТАТКА СВЕЖЕГО ВОЗДУХА:
— снижается потенция мужчины и интеллект женщины, не говоря уж о красоте;
— происходит множество супружеских и иных конфликтов, которых могло и не быть;
— возникает большинство детских болезней, и прежде всего так называемых простуд;
— дети делаются нервными, капризными и неуправляемыми, не желают учиться и не усваивают уроков; не ждите здоровья, ни физического, ни психического, у ребенка, зачатого, выношенного, воспитанного в духоте;
— взрослые становятся раздражительными и мрачными, теряют память и соображение, страдают бессонницей, перестают отличать существенное от несущественного, утрачивают ориентиры внутренних ценностей — так же точно, как на своем уровне глупеет их тело;
— молодые люди хиреют, впадают в меланхолию и теряют волю к жизни, люди среднего возраста быстро делаются пожилыми, а пожилые стареют, впадают в маразм и преждевременно умирают.
Заявляю всерьез: лишить человека свежего воздуха — значит казнить его одной из коварнейших казней, значит, попросту душить духотой.
Теперь объясню, почему я, человек общительный, не люблю сборищ в закрытых помещениях, каких бы то ни было. Потому что там душно. Не верю, заранее не верю ни в какую пользу от общения в духоте, соберись за столом хоть созвездие супергениев. Не произведете вы хороших идей удушенными мозгами, будьте спокойны.
Увы, я далек от наивной мысли, будто все вышесказанное сможет хоть на микрон сдвинуть с места заскорузлые мозги ослабоумевшего тепловика. Прочтет, ничего не поймет, пробурчит «э» — и закроет форточку.
Обращаюсь к вам, братья по разуму. Не дадим себя удушить. Осознаем наконец непреложность своих прав и святость обязанностей. Право на свежий воздух священно, как право на жизнь. Тепловики будут обвинять нас в злостном стремлении переохладить их драгоценные личности, простудить детей, заразить воспалением легких и прочая, будут рычать, скулить и стонать. Будем же и тверды, и гибки. Рычащим — не уступать, скулящих — подбадривать, а уступать только стонущим, действительно зябнущим, с плохими сосудами и нарушенным теплобалансом. Не окно, так хоть пол-окна, не форточка, но полфорточки.
И не ограничимся борьбой за свежий воздух в замкнутых помещениях, поведем наступление на всех загрязнителей атмосферы, производителей духоты и зловония.
И давайте же сами, пока мы еще хоть отчасти в своем уме, пользоваться свежим воздухом, покуда он, какой-никакой, еще есть на нашей планете. Ведь открытые форточки или даже распахнутые настежь окна в наших бетонных пещерах — это еще далеко не свежий воздух. И даже балкон, и открытая веранда деревянного дома — не то, хотя уже лучше. И городская улица, покрытая удушающим асфальтом, — не то.
Свежий воздух — это живая земля, целительная ее зеленая нагота, наполняющая пространство волшебными излучениями. Свежий воздух — это сады, леса и поля, озера и реки, горы и море.
Чистая земля и чистое небо.
ПОПРАВКИ НА ЭКОЛОГИЮ
В. Л.
Это письмо Вы вправе не читать. Потому что я не прошу Вас о помощи. Напротив — хотел бы помочь Вам.
Не очень нагло? Мне глубоко симпатична Ваша деятельность, но я кое в чем не согласен с Вашей книгой. Никакой другой помощи, кроме критики, я предложить не могу. А уж эту помощь — Ваше полное право — принять или нет.
Ваш рецепт — несколько капель росы. Дождевая вода, талая вода. Владимир Львович, несколько капель современной росы содержат в себе гербициды и пестициды с соседнего поля, тетраэтилсвинец от бензиновых выхлопов и много ингредиентов от последнего кислотного дождя. В принципе получается классическое гомеопатическое лекарство. Сильные яды в микроскопических дозах и — «подобное подобным»: отравленный со всех сторон горожанин лечится от отравления. А вот дождевые и снеговые воды — ого-го. Особенно если рядышком работает химзавод или завод по производству кормовых белков. Или бум-комбинат. Или ТЭЦ. Когда даже Минздрав СССР предупреждает — хождение под дождем без зонтика опасно для вашего здоровья. Единственное, на что можно надеяться пока, да и то относительно, — на родниковую воду.
Вы все время проводите параллель между древним человеком и современным. Но ведь условия обитания совершенно различны. Я имею в виду экологические условия обитания. Помести первобытного в наш цивилизованный век — не выживет. Ей-богу, не выживет. Первая же понюшка тетраэтилсвинцового выхлопа его вверх лапками уложит. Овощи тож. Древние, они нитратов не знали — не ведали. А наша овощная диета… Нитраты, если верить ученым, обладают способностью творить депрессии, расшатывать психику. Как же лечиться овощами?
Свежий воздух. В теории я с Вами согласен. На практике же — более 66 % населения страны — горожане. Где взять чистый воздух в городе или поселке, где обязательно есть какая-нибудь чадящая ТЭЦ или промкомбинат, где по дорогам грохочут чудища, источающие солярочный перегар?..
Не совсем я согласен с Вами и в отношении сквозняков. Тут человек-индикатор. Сидит себе, сидит, вдруг начинает чихать, как заведенный, или кашлять. Что это?.. А, дверь открылась, сквозняк. Дверь прикрыли — перестал. Открыли — опять начал. Организм подает знак — не сиди под сквозняком, под локально направленным потоком прохладного воздуха. Ходи. Бегай. Прыгай. Сквозняки — дело рук цивилизации!
Солнце, к тому ж. Прошлогодним июнем у нас по радио давали Объявление — всем загоревшим в такие-то и такие-то дни необходимо пройти медицинское обследование. Что там, ионный ли слой издырявили
