интервалов и т. п.) отражает общее психоволевое развитие, выдержку и трудоспособность. Преобладание округлых и волнистых линий, которое часто бывает в письме синтонных пикников, соответствует всей их моторике, тонус-стилю; было бы просто странно, если бы Бисмарк и Кромвель имели почерк не крупно- угловатый, словно составленный из толстых железных прутьев, а женски-круглый, бисерно-фигурный.
Чем характернее почерк, чем больше в нем физиономии, тем, вроде, должна быть и нестандартнее личность. Но — сразу вопрос: так или лишь хочет, чтоб было так?.. Весьма вычурный почерк часто имеют люди недалекие, мелкотщеславные; очень часты причудливости в почерке душевнобольных и глубоких психопатов, а у тяжелых эпилептиков — чрезмерная аккуратность, выписанность каждой линии, каждой буквы.
Когда нажим густ, жирен, резон есть предполагать в пишущем развитость влечений, энергию. Когда слаб и неровен — неуверенность, нерешительность… Импульсивность нажима, букв, строк, разнотипность наклона — порывистость, неуравновешенность, внутренняя противоречивость. Предприимчивость: почерк беглый и связный; мечтательность — рваные интервалы, раз-новеликость букв. Сильный наклон — сила влечений и убеждений, но и неустойчивость, колебания настроения; прямой почерк — сдержанность, замкнутость, а также выносливость и честолюбие. Наклон влево — явно наперекор обычному стереотипу — упрямство, усиленное самоутверждение?..
Все это слишком понятно, чересчур лобово, чем и подозрительно. Но вот и тонкости такие, как определение «открытости» и «закрытости» гласных: целиком закрытое «о» будто бы свидетельствует о замкнутости, открытое сверху — о доверчивости и деликатности, открытое снизу — о лживости.
Штрихи, загибающиеся вниз, против движения письма, означают эгоистичность… Посмеиваюсь. Могу еще с грехом пополам понять, почему увеличение букв к концу слова означает искренность и доверчивость, а уменьшение — хитрость и осмотрительность; готов даже согласиться, что плотное прилегание букв в словах при больших интервалах между словами соответствует истеричности… Но когда Зуев-Инсаров утверждает, что слишком длинные хищные черты и петли на буквах «у», «р», «д», постоянно задевающие нижнюю строку, означают неумение логично мыслить, — это уже просто возмутительно: я сам так пишу.
Н. А. Бернштейн, выдающийся физиолог, говоря о почерке как разновидности навыкового движения, указывал, что он слагается из переменных «существенных» и «несущественных». «Существенные» переменные — твердо фиксированные мозговые программы движений — и определяют удивительное постоянство почерка. Их сейчас в совершенстве научились распознавать электронные машины, которым поручают экспертизу почерка в ответственных юридических случаях. Но расшифровка кода, которым эти переменные связаны с психическими свойствами, — дело будущего, может быть, уже недалекого.
Самая большая беда графологов, как и многих иных претендентов на знание человеческой души, — в неопределенности самого предмета исследования. Чтобы знать личность, нужно знать, что мы хотим о ней знать. Закорючки и завитки почерка разложить по полочкам, вероятно, не так уж сложно, но кто возьмется определить, что такое впечатлительность?
В русском языке, по подсчету профессора К. К. Платонова, содержится более полутора тысяч слов, обозначающих различные свойства характера, личности, души. Это необозримо, особенно если попытаться представить себе их возможные сочетания (для описания одного человека!) и если учесть, что все эти определения имеют уйму нюансов, тысячекратно меняющихся от соприкосновений с другими. Человек веселый и добрый; человек веселый и наглый… Разная веселость? А сколько качеств вообще не имеет определений? Графолог подобен человеку, вознамерившемуся выловить всю рыбу из океана обыкновенной удочкой.
И все же… И все же бывают случаи, когда по почерку можно узнать сразу многое, да. Распечатываю письмо от незнакомого человека. Беглого взгляда, брошенного на строчки, иногда уже на конверт, достаточно. Некое ощущение уже подсказало, от какой личности и о чем письмо, отсекло множество вариантов… Срабатывает Интуитивный Статистик, а может быть, Что-то или Кто-то еще?.. Самое интересное, что иногда даже на почерк смотреть не надо. Иногда — знаешь это, еще и в почтовый ящик не заглянув…
Два телефонных звонка. Совершенно нейтральные, неинформативные: оба раза спрашивали отсутствующего, узнавали, когда будет. Первый голос мужской, очень высокий, на одной ноте, говорил быстро, комкая слова. Второй — глубокий бас с четкими модуляциями.
Каковы внешность и характер звонивших?
Один знакомый автора, психолог-любитель, во дни туманной юности производил эксперименты по следующей оригинальной четырехступенной методе:
1) набираются наугад импровизированные номера телефонов, пока не ответит юный женский голос, что происходит при должном напряжении интуиции в 50 процентах случаев с первой же попытки;
2) устанавливается вокальный контакт, при оптимальном интонировании удающийся в 70 процентах случаев;
3) на основании вокальных характеристик испытуемой сообщаются детали ее внешности, биографии и личной жизни, чем в 99 процентах случаев достигается заинтересованность в продолжении эксперимента;
4) назначается визуальное свидание, во время которого результаты эксперимента подвергаются контрольной проверке.
Данные об окончательных результатах пока еще не обработаны статистически, так что сообщить о них я ничего не могу. Имеется, однако, гипотеза, согласно которой результат третьей ступени основывается преимущественно на эффекте неопределенности, он же таинство демагогии, о котором смотрите выше. Эксперименты были прерваны после того, как коллега нарвался: одна из испытуемых уже на первой стадии сообщила ему такие подробности о его психофизическом облике, что ему пришлось срочно доставать путевку в психоневрологический санаторий. Телефонный невроз у него продолжается до сих пор: звонить он решается только хорошо знакомым людям, да и то после долгих раздумий и колебаний, испытывая при этом сердцебиение, сухость во рту и неприятную дрожь в коленках.
Итак, гипотеза о звонивших; первый голос: интраверт и шизотимик, меланхолический холерик, возможно, невротик, интеллектуален, вряд ли хороший тактик в жизненных взаимоотношениях; может быть, склонен к романтическим увлечениям; по внешности не может быть мужланом, о росте и комплекции ничего определенного сказать не могу. Второй голос: во внешности сильно выражен мужской компонент, экстраверт, реалистичен, уверен в себе.
По акцентам, интонациям и манере речи моментально определяется не только национально- географическое происхождение, не только социально-культурный статус — это грубо, — но и какие-то более тонкие «суб-культуральные» слои. Это тоже трудно выразить в словах. Каждый знает, что такое интеллигентный голос, но вот есть, я знаю, голос арбатский, голос коренного, потомственного жителя переулков, которых почти уже не осталось. Описать этот голос я не смогу, но знаю его, как и голос настоящего ленинградца. А есть и голосовые слои поколений. У многих современных пятнадцати- шестнадцатилетних, например, какая-то особая манера произносить шипящие с пришепетыванием: щто? — а человек старше тридцати лет скорее скажет: фто?..
Голос — живой звуковой сплав социального с биологическим — конечно же своим тембром и высотой
