ДЖОН КРОВАВЫЙ МЕЧЬ Ого! Даже на мягкий знак хватило.
— Теперь ты, картежник, каторжная душа. — Одобрительно скалясь, Ричард хлопнул по плечу Джона и повернулся ко мне.
— Ну, картежник!?. Вот на кого равняйся. Нам такие нужны.
Джон преданно шмыгает, протягивает окровавленную булавку.
Но Билли мнется, бледнеет. Не страшно, но почему-то кружится голова.
— Дай я твоей, у тебя еще много.
— Хе-хе-хо и бутылка рома! — хрипит Бешеный Гроб. — Клятву Мести — чужой кровью?! Щенок! Трус!
— Это я-то трус?.. Вот, смотрите… Зажмурившись, надавил. Капля выползла нехотя, густая- густая.
БИЛ
— Вшивый интеллигент. Ладно, сойдет. Давай спички.
Я полез в карман. Тьфу ты черт. Нету спичек, забыл.
— Сто тысяч чертей! Поищи получше, головорез!
— Сейчас сбегаю… А у тебя нету? Яська, а у тебя?..
— А зачем? — Яська вдруг как бы очнулся. — Не хочу сжигать свою кровь. Не хочу.
— И я не хочу, — обрадовался я. — Закопаем, и все.
— Тридцать тысяч привидений, будь по вашему, висельники. Именем дьявола!
— Именем дьявола.
— Зарыть у этого камня. Живей, душегубы!..
Вечером палец мой начал вспухать, дергаться. Всю ночь провертелся.
«Именем дьявола… Интересно, у Яськи тоже нарыв?.. А у Жорки?.. Что там было написано? Даже не прочитали…»
К утру палец вздулся, мама заметила. Отоврался. Сделали повязку с кусочком столетника. Школу можно по этому случаю прогулять.
На пустырике уже ошивался Яська.
— Сто тысяч жареных дьяволов!
— И соленая ведьма! Покажи, у тебя нарвало?
— Не-ет.
— А у меня во.
— Уй-яа. Ну теперь умрешь.
— Фига-с-два. Жорка не приходил?
— Не.
— А давай клятву раскопаем и сожжем, спички есть.
— Ну давай. Как там?.. С ругательствами и проклятиями негодяи отшвырнули прочь посинелый скелет помощника капитана. С глухим стуком в покрасневшую от крови каменистую почву вонзились заступы…
Бумажка оказалась сухой.
КЛЯТВА СТРАШНОЙ МЕСТИ
КЛЯНУСЬ КАЖДОГО КТО ПОПАДЕТСЯ
НА ГЛАЗА В ЧАС ЖУТКОГО УБИЙЦЫ
ОДНИМ ВЗГЛЯДОМ ПРЕВРАТИТЬ
В ПУСТОЕ МОКРОЕ МЕСТО
— Ничего, а.
— Нормально. Пустое, мокрое — у-у!!
— Жорка-то расписался красивше всех. Какая загогулина, а. И не расплылось.
— У него кровь светлая.
— А у кого малокровие, синяя.
— Синяя у марсиан.
— Иди врать.
— А у японцев зеленая.
— А у муравьев вообще крови нет, спирт у них.
— Давай в футболешник?..
Подошла еще парочка прогульщиков с соседнего двора. Гоняли консервную банку, я и не заметил, как сунул клятву в карман.
Вечером, при стирке штанов, документ был обнаружен мамой, пришлось объясниться.
Мама смотрит на текст, вглядывается в подписи и вдруг говорит:
— А главарь-то ваш краской расписался.
— ?!
— Акварельной.
— Акварельная кровь?!
— Акварельная. Крап-лак называется.
..АКВАРЕЛЬНАЯ КРОВЬ!..
Ах вот оно что. Ну, что делать будем?.. Вот это главарь… Побежать к Яське. Показать, как нас ОБВЕЛИ ВОКРУГ ПАЛЬЦА! Потом… Потом СТРАШНАЯ МЕСТЬ!! Заставить его… Что заставить?.. Проколоть палец! Той же самой булавкой, той самой! — и-и… И написать! — Своей НАСТОЯЩЕЙ кровью! —
Я ПОДЛЕЦ!!! МЕНЯ НАДО КАЗНИТЬ!!!
…Во сне мы с мамой рыли пещеру, бесконечно длинную, беззвучно долбили светящийся красный камень, чтобы добыть ОГОНЬ СТРАШНОГО СЧАСТЬЯ. Вдруг мама, проваливаясь, говорит: «Я за спичками» — и исчезает, сразу понимаю, что навсегда, и чтобы догнать ее, ПЕРЕСТАЮ БЫТЬ, а это можно успеть только за вечность, которая бесконечно короче мига, только коснуться…
Право чистой страницы, право детское, первое и последнее. Наутро сознание мое было омыто солнцем, новый день не желал сводить счеты. Ни я, ни Яська ни звуком более не обмолвились об этой дурацкой клятве. А Жорка притих, помалкивал — может быть, что-то чувствовал…
Страница перевернулась; но что-то все-таки не попустило той бумажке исчезнуть…
9. Ракурсы
Как бы я ни старался живописать его — ни самые многозвучные краски, ни тончайшая светотень не победят чертежа.
Я даже не верю, что он есть, все время, покуда мы с ним общались, не уходило затаенное подозрение, что его нет. А ведь в памяти целый фильм — от той первой встречи в песочнице… Несколько мешковатый мальчик, каких много. Зодиаковый Скорпион, на четыре дня старше меня. Бесцветный прыщеватый подросток, сохраняющий мешковатость, но уже какую-то многоугольную. Со спины: оквадраченная голова на короткой шее, наплюснутые вперед уши.
Профиль: крутая, почти дугообразная выпуклость лба, не очень высокого, на котором потом обозначились зализы; оседающий книзу затылок и подскакивающий вверх подбородок с мясистым выпрыгом нижней губы, отчего нос кажется слегка вдавленным. Долго страдал хроническим насморком, сильно сопел, особенно когда рисовал: вспучивал ноздри, отодвигал вбок губу… Это тоже вошло в гипнотическую гримасу, вместе с длинным выгибом правой брови и…
Вот она, особенность глаз. Поставленные довольно широко, с едва заметной косиной, с оттопыром нижних век, как бы перевернутые. Когда такие глаза медленно, словно жерла пушек, наводятся на некую точку за вашим затылком; когда веки еще резче оттягиваются напряжением щечных брыл (напрягается шейно-лицевой мускул, так называемая платизма), — когда начинается вдруг вибрация всей физиономии одновременно с движением вверх и вниз, а глаза не отрываются… Вот — вот оно, знаменитое оргаевское «облучение»: впечатление, будто находишься под напором пульсирующей энергии; всасываешься в эту
