— Люблю звезды, — мечтательным тоном произнес он. — Когда-то они вели меня…
Торнстен поддел камешек носком ботинка.
— Полагаю, вы тоже их любите, раз выбрали эту профессию? — спросил он.
— Так и есть.
— Идемте, я живу в конце дороги. Налью вам выпить, вы поговорите со мной о небесном своде, а потом оставите в покое, идет?
Мы скрепили уговор рукопожатием.
Потертый ковер на деревянном полу, старое кресло перед камином, два стеллажа, забитых пыльными книгами у стен, тяжелая кованая кровать в углу под старым лоскутным покрывалом и лампа на ночном столике составляли всю обстановку самой просторной комнаты этого скромного жилица. Хозяин усадил нас за кухонный стол, разлил по чашкам крепчайший черный кофе и закурил сигарету.
— Что конкретно вы ищете? — спросил он и задул спичку.
— Информацию о первых миграциях через Крайний Север в Америку.
— Миграционные потоки — спорная тема, заселение Американского континента™ процесс куда более сложный, чем может показаться на первый взгляд, но все это вы могли узнать из научных монографий.
— Насколько вероятно, — продолжала Кейра, — что какая-то группа покинула Средиземноморский бассейн, чтобы выйти к Берингову проливу и морю Бофорта через полюс?
— Неслабая прогулочка, — ухмыльнулся Торнстен. — По-вашему, они летели самолетом?
— Не ехидничайте, просто ответьте на вопрос.
— И когда же, по нашему мнению, имела место эта эпопея?
— За четыре-пять тысяч лет до нашей эры.
— Никогда ни о чем подобном не слышал. Почему именно тогда?
— Меня интересует конкретно этот период.
— Льды тогда были крепче, чем сегодня, а океан меньше; передвигаясь в благоприятное время года, люди могли осуществить такой переход. Довольно морочить мне голову. Вы сказали, что читали мои работы. Не знаю, как вам это удалось, я мало публиковался, а вы слишком молоды и не могли присутствовать на моих лекциях — кстати, их можно пересчитать по пальцам. Если вы действительно изучали мои работы, значит, задаете вопрос, ответ на который знаете сами, поскольку я защищал теории, за которые меня изгнали из Археологического общества. Теперь я задам два вопроса: что вам в действительности от меня нужно и какую цель вы преследуете?
Кейра залпом допила кофе:
— Ладно, будем играть в открытую. Я не читала ни одной вашей статьи и еще на прошлой неделе понятия не имела о вашем существовании. Один мой друг, профессор, посоветовал найти вас. Он сказал, что вы, возможно, сумеете пролить свет на спорный вопрос о крупных миграциях населения Земли. Я всегда предпочитала искать там, где другие отступались. Сегодня я ищу проход, по которому люди в четвертом или пятом тысячелетии могли пересечь Крайний Север.
— К чему им было предпринимать такое путешествие? — спросил Торнстен. — Что могло заставить их рисковать жизнью? Это ключевое звено в вопросе о миграциях, юная леди. Человек мигрирует только по необходимости, когда испытывает голод, жажду или когда его преследуют, сниматься с места заставляет инстинкт выживания. Взять хотя бы вас: вы покинули свое уютное гнездышко и явились ко мне, в эту старую развалюху, потому что вам что-то нужно, я прав?
Кейра посмотрела на меня, ища в моих глазах ответ на вопрос, о котором я догадывался. Должны ли мы довериться этому человеку, показать ему наши фрагменты и то, что происходит, если их соединить? Я заметил, что с каждым разом интенсивность свечения слабеет. По-моему, лучше сэкономить энергию и не посвящать вдело новых людей. Я покачал головой, Кейра поняла и повернулась к Торнстену.
— Итак? — повторил он.
— Чтобы доставить послание.
— Какого рода?
— Некую важную информацию.
— Кому, позвольте спросить?
— Духовным вождям цивилизаций, возникших на больших континентах.
— А откуда они могли знать, что на таком отдалении от их собственной цивилизации существуют другие, равные ей по уровню?
— Уверенности в этом у них быть не могло, но я не знаю ни одного путешественника, который бы точно знал, что именно найдет, когда доберется до цели. Но те, о ком я думаю, встретили на своем пути немало иных народов и логично предполагали, что в дальних землях тоже живут люди. У меня есть доказательство, что три подобных путешествия были осуществлены одновременно и на далекие расстояния. Одно — на юг, другое — на восток, в Китай, и третье — на запад. Для подтверждения моей теории остается только север.
— Это правда? — недоверчиво спросил Торнстен.
Его тон изменился. Он придвинул свой стул ближе к Кейре, положил руку на стол и стал скрести ногтями по дереву.
— Я не стала бы вам лгать, — ответила Кейра.
— То есть не солгали бы два раза подряд?
— Я хотела вас приручить. Говорят, к вам не так-то просто найти подход.
— Я затворник, но не дикий зверь!
Торнстен взглянул на Кейру: бездонный взгляд его окруженных морщинками глаз было нелегко выдержать. Он встал и ненадолго оставил нас одних.
— Позже мы поговорим о ваших звездах, не думайте, что я забыл про уговор, — крикнул он из гостиной.
Торнстен вернулся с длинным тубусом, достал из него карту и разложил на столе, прижав углы кофейными чашками и пепельницей.
— Вот, — сказал он, показав на большой карте полушарий север России. — Если подобное путешествие действительно имело место, ваши посланцы могли выбрать множество разных маршрутов. Один — через Монголию и Россию к Берингову проливу; это ваше предположение. В те времена шумерские народы уже строили надежные корабли, способные обогнуть айсберги и доплыть до моря Бофорта, пусть даже нет никаких доказательств, что они туда ходили. Другой маршрут — через Норвегию, Фарерские острова, Исландию, потом через Гренландию или вдоль ее побережья, залив Баффина к морю Бофорта. Не забудьте — людей мог убить холод, белые медведи и недостаток еды, поскольку питались они в основном рыбой, которую сами же и ловили. Тем не менее все возможно.
— Возможно или правдоподобно? — спросила Кейра.
— Я был сторонником утверждения, что представители европейской расы совершали подобные путешествия больше чем за двадцать тысяч лет до нашей эры. Я также всегда был уверен: нельзя считать, что шумерская цивилизация возникла на берегах Евфрата и Тигра только потому, что они научились сохранять выращенный урожай, но мне никто не поверил.
— Почему вы говорите мне о шумерах? — удивилась Кейра.
— Потому что эта цивилизация была одной из первых, если не первой, у которой появилась письменность, то есть она обзавелась инструментом, позволяющим человеку фиксировать свой язык. А еще шумеры создали архитектуру и начали строить настоящие корабли. Вы ищете доказательства великого путешествия, совершенного тысячелетия назад, и надеетесь найти их волшебным способом, как Мальчик-с- пальчик. добравшийся до дома по следу из камешков? Тогда вы удручающе наивны. Что бы вы там в действительности ни искали, если это имело место, след найдется в письменных источниках. Будете слушать дальше или станете попусту перебивать?
Я сжал руку Кейры, давая понять, чтобы не перебивала Торнстена.
— Некоторые исследователи считают, что шумеры осели на берегах Евфрата и Тигра, потому что там в изобилии произрастала полба и они научились сохранять урожаи этой злаковой культуры, кормившей их в холодные месяцы и неурожайные годы. Отпала необходимость кочевать, чтобы добывать пропитание. Я пытаюсь донести до вас следующую мысль: оседлость свидетельствует о переходе от состояния выживания к жизни как таковой. Став оседлым, человек принимается улучшать свой повседневный быт, именно тогда и
