— Мне тоже, — признался я.
Альваро и Норман начали размечать периметр раскопа, остальные ставили палатки в тени гигантского вереска.
— Не возитесь с сеткой, ограничьтесь участком в двадцать квадратных метров, копать будем вглубь, — сказала Кейра Альваро.
Он смотал проволоку и последовал ее указаниям. К вечеру, когда было вынуто тридцать кубов земли, стали вырисовываться контуры захоронения. К наступлению темноты мы так ничего и не нашли.
Работы возобновились с восходом солнца. В одиннадцать утра Кейра начала проявлять признаки нервозности, и я решил ее подбодрить:
— Впереди целая неделя.
— Не думаю, что нам понадобится столько времени, Эдриен. Координаты очень точные, и они либо верны, либо нет, третьего не дано. Кроме того, глубже, чем на десять метров, мы пройти не сможем, оборудование не то.
— На каком мы этапе?
— На середине пути.
— Значит, ничего не потеряно, я уверен: чем глубже мы копаем, тем больше у нас шансов.
— Если я ошиблась, — вздохнула Кейра, — все будет кончено.
— Я думал, что все потерял в тот день, когда наша машина упала в Хуанхэ, — сказал я и ушел.
Вторая половина дня результатов не принесла. Кейра отправилась отдохнуть в тени вересков. В четыре часа без устали работавший лопатой Альваро огласил окрестности торжествующим кличем.
Кейра поднялась и как сомнамбула пошла к раскопу. Из ямы выглянул Альваро.
Никогда прежде я не видел такой счастливой улыбки. Кейра ускорила шаг, потом не выдержала и побежала. И тут послышался сердитый детский голос.
— Сколько раз тебе повторять, чтобы не бегала по площадке? — произнес, подходя к ней, Гарри.
Он взял Кейру за руку и потянул за собой к краю ямы, где собрались остальные. Альваро и Карвелис нашли кости — окаменелые, идеально сохранившие форму человеческого тела: это был почти идеально сохранившийся скелет человека.
Кейра спрыгнула в раскоп и опустилась на колени. Кости едва выступали из земли, так что предстояло еще много часов кропотливой работы, чтобы освободить их из долгого плена.
— Ты заставил меня побегать, но я тебя все-таки нашла, — прошептала Кейра, нежно погладив череп. — Мы дадим тебе имя — потом, когда расскажешь, кем ты был, и назовешь свой возраст.
— Что-то здесь не так, — сказал Альваро. — Впервые вижу такую степень окаменелости костей. Простите за двусмысленность, но этот скелет слишком хорошо развит для своего… возраста.
Я взял Кейру за локоть и отвел в сторонку:
— Думаешь, обещание, что я тебе дал, исполнилось и эти кости настолько древние, как мы предполагаем?
— Ничего пока не знаю, это кажется почти невероятным, и все же… Только развернутые анализы покажут, стала наша мечта реальностью или нет. Но если она сбылась, это величайшее открытие, относящееся к истории человечества.
Кейра вернулась к коллегам. Они копали до захода солнца, возобновили работу рано утром, и никто больше не думал о времени.
Третий день преподнес нам еще один сюрприз. Кейра работала не разгибая спины, с непостижимой тщательностью. Действуя кисточкой на манер художника-пуантилиста, она миллиметр за миллиметром расчищала кости, освобождая их из земляного плена, и вдруг замерла. Она объяснила мне, что почувствовала некоторое сопротивление материала и поняла, что должна обвести кисточкой контур предмета и попытаться определить его форму, но сделать это на сей раз не сумела.
— Очень странно, — сказала она, — похоже, это что-то шарообразное. Может, коленная чашечка? Но откуда ей взяться на грудной клетке?
Жара стояла невыносимая, со лба Кейры на пыльную землю падали капли пота, и она тихо чертыхалась.
Отдохнувший Альваро предложил сменить Кейру, и она, хоть и неохотно, уступила ему место, умоляя действовать максимально внимательно и осторожно.
— Идем, — позвала она, — река недалеко, за лесом. Хочу искупаться.
Кейра разделась на песчаном берегу Омо и нырнула, не дожидаясь меня. Я сбросил рубаху и штаны, вошел в воду и крепко ее обнял.
— Пейзаж вполне романтический и идеально подходит для любовных игр, — сказала она, — и желание присутствует, но если ты не сбавишь обороты, у нас будут гости.
— Что еще за гости?
— Оголодавшие крокодилы. Не стоит здесь бултыхаться, я всего лишь хотела освежиться. Обсохнем и вернемся на раскоп.
Я так никогда и не узнал, была ли история об аллигаторах правдой, или Кейра придумала изящный предлог, чтобы вернуться к занимавшей все ее мысли работе. Альваро ждал нас — да нет, не нас, Кейру — у захоронения.
— Что мы откапываем? — спросил он, понизив голос, чтобы не услышали остальные члены экспедиции. — Ты можешь хотя бы предположить?
— В чем дело? Ты чем-то встревожен?
— Вот… — Альваро протянул Кейре круглый предмет, по виду — довольно большой шарик из агата.
— Это с ним я возилась, пока мы не ушли купаться?
— Я нашел его в десяти сантиметрах от первых спинных позвонков.
Кейра взяла шарик и с озадаченным видом обтерла с него пыль.
— Дай воды, — попросила она.
Альваро открыл фляжку.
— Подожди, не здесь, вылезай из ямы.
— Нас все увидят… — прошептал Альваро.
Кейра выпрыгнула из раскопа, зажав шарик в ладонях.
— Лей тихонько, — велела она.
Никто не обращал внимания на Кейру с Альваро. Издалека они выглядели как люди, помогающие друг другу помыть руки.
Кейра осторожно терла шарик, счищая с него наслоения времен.
— Еще чуть-чуть, — сказала она.
— Что это за штука? — спросил археолог, озадаченный не меньше Кейры.
— Давай вернемся к костям.
Они спрыгнули вниз. Кейра закончила протирать шарик и поднесла его ближе к глазам.
— Он прозрачный, — сообщила она, — внутри что-то есть.
— Покажи! — взмолился Альваро.
Взяв шарик, он взглянул на него против солнца.
— Так гораздо лучше видно: похоже, там какая-то смола. Думаешь, это украшение или что-то вроде того? Никогда не видел ничего подобного. Черт побери, Кейра, сколько лет нашему скелету?
Кейра забрала у Альваро шарик.
— Возможно, этот предмет даст нам ответ на твой вопрос, — с улыбкой ответила она ученому собрату. — Помнишь святилище в Сан-Дженнаро?
— Давай, освежи мою память.
— Святой Януарий был епископом Беневентским и принял мученическую смерть близ Поццуоли в 305 году, во время гонений Диоклетиана. Избавлю тебя от деталей жития этого святого. Януария осудил на смерть проконсул Кампаньи Тимофей. Святого отправили на костер, но он не сгорел, тогда его бросили на растерзание львам, но те его не тронули, и Януария обезглавили. Палач отрубил ему голову и палец. По обычаю того времени одна из родственниц казненного собрала кровь в два сосуда, с которыми он служил
