Начинавшуюся размолвку прервал телефонный звонок, и они оба с интересом уставились на аппарат. Джулия сняла трубку, выслушала чье-то длинное сообщение, поблагодарила за звонок и, перед тем как попрощаться, поздравила звонившего.
— Кто это был?
— С работы. Они наконец решили ту проблему, которая тормозила выпуск нашего мультика, и теперь мы уложимся в срок.
— Вот видишь, — растроганно сказал Адам. — Значит, мы можем уехать завтра утром в свадебное путешествие, как и наметили, и ты будешь отдыхать с легким сердцем.
— Знаешь, Адам… я страшно сожалею… если бы ты знал, как мне жаль, но… я должна вернуть тебе билеты, они там, на письменном столе.
— Можешь их выбросить или оставить себе на память: их нельзя ни сдать, ни обменять.
Джулия состроила свою обычную гримаску, с горестным видом подняв брови. Так она делала всякий раз, когда воздерживалась от комментариев на неприятную тему. Адам тотчас начал оправдываться:
— Только не смотри на меня так! Согласись, редко кто отменяет свадебное путешествие за три дня до отъезда! А может, мы все-таки могли бы уехать…
— Потому что твои билеты нельзя вернуть и получить назад деньги?
— Я вовсе не это имел в виду, — возразил Адам, обняв невесту. — Но я вижу, что с тех пор как ты мне звонила, настроение у тебя не улучшилось, мне не следовало приходить. Ты хочешь побыть одна; я уже сказал и повторяю снова, что мне это по-человечески понятно. Лучше я поеду домой, а завтра все будет по-другому.
В тот миг, как он переступал порог, наверху раздалось легкое поскрипывание. Адам поднял голову, прислушался и взглянул на Джулию.
— Адам, только не начинай снова! Там, наверное, просто крыса пробежала.
— Ох, не понимаю, как ты можешь существовать в этом бардаке.
— Мне здесь хорошо. Вот увидишь, когда-нибудь я накоплю денег и смогу жить в большой квартире.
— Напоминаю, что в эту субботу мы должны были пожениться, так что ты могла бы сказать не «я», а «мы»!
— Ну извини, я неудачно выразилась.
— И долго ты еще собираешься бегать взад-вперед между твоей жалкой студией и моей двухкомнатной квартиркой, которую считаешь слишком тесной?
— Адам, давай не будем опять вступать в эту бесконечную дискуссию, сегодня вечером я не настроена спорить. Обещаю тебе, как только мы сделаем ремонт и соединим оба этажа, у нас хватит места для двоих.
— Вот только потому, что я тебя люблю, я согласился потерпеть и не вырывать тебя отсюда. Ты, кажется, к этому месту привязана больше, чем ко мне; но, если бы ты очень захотела, мы могли бы уже сейчас жить здесь вдвоем.
— На что ты намекаешь? — подозрительно спросила Джулия. — Если на деньги моего отца, то я отказывалась от них при его жизни и уж конечно не изменю своего решения после его смерти. А теперь я хочу лечь спать; поскольку свадебное путешествие отменяется, у меня завтра будет трудный рабочий день.
— Ты права, иди-ка спать, а твою последнюю реплику я объясняю лишь усталостью.
Адам пожал плечами и вышел; спускаясь по лестнице, он даже не обернулся, чтобы помахать рукой в ответ на прощальный жест Джулии. Наконец внизу хлопнула дверь.
— Благодарю за крысу! Я все слышал! — воскликнул Энтони Уолш, снова входя в квартирку Джулии.
— А ты бы предпочел, чтоб я ему сказала правду: мол, там, наверху, у нас над головой, расхаживает андроид последней модели, точная копия моего отца? Вот тогда он точно вызвал бы «скорую» и отправил меня в психушку.
— А что, это было бы очень пикантно! — со смехом возразил Энтони Уолш.
— Если ты желаешь продолжить обмен любезностями, изволь, — сказала Джулия, — во-первых, я хочу тебя поблагодарить за то, что ты испортил мне свадебную церемонию.
— Ну извини, что я умер, дорогая!
— Во-вторых, отдельное спасибо за то, что ты поссорил меня с хозяином магазина на первом этаже, теперь он будет много месяцев смотреть на меня зверем.
— Какой-то жалкий торговец обувью! Да плевать я на него хотел!
— Вот именно, обувью! А что у тебя на ногах, как не обувь? В-третьих, спасибо за то, что ты испортил мне единственный свободный вечер на этой неделе!
— В твоем возрасте я отдыхал только в День благодарения!
— Я знаю! И наконец, моя последняя благодарность за то, что из-за тебя я обошлась со своим женихом как последняя стерва, это уж полностью твоя заслуга!
— Но я ни сном ни духом не виноват в вашей размолвке, всему причиной твой характер, а я совершенно ни при чем!
— Ты… ни при чем? — вскричала Джулия.
— Ну, может быть, отчасти… Слушай, давай заключим мир, а?
— Мир?! За этот вечер? За вчерашний день? За все прошлые годы молчания? Или, может, за все наши войны?
— Я никогда не воевал с тобой, Джулия, милая. Я часто отсутствовал, это правда, но вовсе не питал к тебе враждебных чувств.
— Надеюсь, это ты так шутишь? Ты же всегда старался меня контролировать даже на расстоянии, действовал самыми недостойными методами. Хотя, впрочем, что это я так разошлась?! Я же говорю с мертвецом!
— Можешь выключить меня, если хочешь.
— Возможно, именно так мне и следовало бы поступить. Засунуть тебя обратно в этот ящик и отослать назад в эту пресловутую хайтековскую фирму, как ее там?
— 1-800-300-00-01, код 654.
Джулия осеклась и удивленно взглянула на него.
— Это телефон пресловутой фирмы, — пояснил Энтони Уолш. — Тебе достаточно набрать номер, указать код, и они выключат меня на расстоянии, если у тебя самой не хватит мужества, а потом в течение суток избавят от моего присутствия. Но сперва подумай хорошенько, стоит ли это делать. Тысячи людей мечтают провести еще хоть несколько дней с умершим отцом или матерью. Второго такого шанса у тебя не будет. В нашем распоряжении всего шесть дней, ни днем больше.
— Почему именно шесть?
— Мы остановились на этом варианте из этических соображений.
— То есть?
— Ты сама должна понимать, что подобное изобретение неизбежно создает некоторые проблемы морального порядка. И мы сошлись на том, что самое важное — не дать нашим клиентам привязаться к этим… устройствам, какими бы совершенными они ни были. До сих пор у человека было немало способов сообщаться с живыми после своей кончины — посредством завещания, книг, аудио- и видеозаписей. В данном же случае предлагается сверхсовременный и, главное, интерактивный способ общения! — воскликнул Энтони Уолш с таким воодушевлением, как будто убеждал потенциального покупателя. — И теперь мы можем предложить тому или той, кому предстоит умереть, гораздо более совершенное, нежели бумага или видео, средство выразить свою последнюю волю, а живым дать шанс прожить еще несколько дней в обществе любимого человека. Но при этом лишаем их возможности проникнуться нежными чувствами к нашим механическим созданиям. Мы приняли во внимание все известные ранее прецеденты. Не знаю, помнишь ли ты, но много лет назад в магазинах продавались куклы-младенцы, сделанные до того искусно, что некоторые покупатели в конце концов начинали обращаться с ними как с живыми детьми. И мы не хотим повторять этот извращенный опыт. Мы решили не допускать, чтобы люди вечно хранили у себя клон отца
