— Ты на совещании?
— Мы обсуждаем макет, кончим через четверть часа. Если хочешь, я закажу столик на восемь часов у нашего итальянца.
И тут взгляд Адама упал на экран его телефонного аппарата.
— Ты что, здесь, внизу?
— Да, в холле…
— Это очень некстати, у нас сейчас общий сбор — презентация новых изданий…
— Нам нужно поговорить, — прервала его Джулия.
— А это не может подождать до вечера?
— Адам, я не смогу сегодня поужинать с тобой.
— Ладно, иду! — ответил он и повесил трубку.
Адам нашел Джулию в холле и по ее мрачному лицу сразу понял, что новости плохие.
— У нас внизу есть кафетерий, давай-ка пойдем туда, — предложил он.
— Давай лучше прогуляемся в парке, там будет легче разговаривать.
— Неужели все так серьезно?
Джулия не ответила. Они пошли вверх по Шестой авеню, миновали три квартала и оказались в Центральном парке.
Зеленые аллеи были почти безлюдны, лишь несколько спортсменов-любителей в наушниках пробежали мимо них бодрой рысцой, сосредоточенные на себе и полностью отрешенные от окружающего мира. Рыженькая белка прискакала к Джулии и Адаму и встала столбиком в ожидании лакомства. Джулия пошарила в кармане плаща, присела и протянула белке горстку орешков.
Смелый зверек подобрался поближе, жадно глядя на лакомство, но не решаясь взять его. Наконец аппетит пересилил страх; белка ловким движением схватила орешек и, отпрыгнув на несколько метров, принялась его грызть; Джулия растроганно смотрела на нее.
— Ты всегда носишь в кармане орешки? — со смехом спросил Адам.
— Нет, просто я знала, что приведу тебя сюда, и купила перед тем, как сесть в такси, — ответила Джулия, протягивая еще один орешек белке, к которой храбро присоединились другие.
— И ты вытащила меня с собрания, чтобы продемонстрировать свои таланты дрессировщицы?
Джулия высыпала на лужайку все, что осталось, выпрямилась и пошла дальше по аллее. Адам зашагал следом.
— Я уезжаю, — грустно сказала она.
— Ты меня бросаешь? — испуганно спросил Адам.
— Да нет же, дурачок, всего на несколько дней.
— На сколько?
— На два… или, возможно, на шесть, но не больше.
— Так на два или на шесть?
— Пока не знаю.
— Джулия, ты без предупреждения заявляешься ко мне на работу и просишь пойти с тобой таким тоном, словно мир вокруг тебя рухнул; пожалуйста, не заставляй вытягивать из тебя клещами каждое слово!
— А что, твое время так дорого стоит?
— Ты сейчас сильно раздражена, и, конечно, у тебя на это свои причины, но ведь не я тебя разозлил. Я тебе не враг, Джулия, я очень люблю тебя, а это не всегда легко. Так не вынуждай меня расплачиваться за то, в чем я совершенно не виноват.
— Сегодня утром мне звонил личный секретарь отца. Я должна уладить кое-какие дела за пределами Нью-Йорка.
— И где же?
— На севере Вермонта, на границе с Канадой.
— Но почему бы нам вдвоем не съездить туда в ближайший уик-энд?
— Это срочное дело, оно не терпит отлагательства.
— А оно, случайно, не связано с нашим свадебным путешествием — мне как раз сегодня звонили по этому поводу из агентства?
— И что они тебе сказали? — дрожащим голосом спросила Джулия.
— Кто-то приходил к ним, и по какой-то причине, которую я так и не понял, они возвращают мне стоимость билета — моего, но не твоего. Они отказались от всяких разъяснений по этому поводу. А я в тот момент уже шел на совещание, и мне неудобно было задерживаться.
— Вероятно, к ним приходил именно секретарь моего отца, он очень усердно исполняет свои обязанности — прошел хорошую школу.
— Значит, ты едешь в Канаду?
— На границу Канады, я же тебе сказала.
— И тебе действительно хочется совершить эту поездку?
— Похоже, что да, — мрачно ответила Джулия.
Адам обнял ее за плечи и прижал к себе:
— Тогда поезжай, если так надо. Я ни о чем не буду тебя расспрашивать. Не хочу опять выглядеть в твоих глазах ревнивцем; кроме того, мне нужно поскорей вернуться в офис. Ты меня проводишь?
— Нет, я еще немного побуду здесь.
— Со своими белками? — иронически спросил Адам.
— Да, с моими белками.
Он запечатлел поцелуй на лбу Джулии, попятился, прощально махая ей рукой и, отвернувшись, торопливо зашагал по аллее.
— Адам! — Что?
— Как жаль, что у тебя сейчас это совещание, мне бы так хотелось…
— Я знаю, но в последние дни нам с тобой не очень-то везет.
И Адам послал ей воздушный поцелуй.
— Мне и правда надо бежать! Позвони мне из Вермонта и расскажи, благополучно ли ты добралась. Ладно?
Джулия молча проводила его глазами.
*** — Ну как, все прошло хорошо? — благодушно спросил Энтони Уолш, увидев входящую дочь.
— Замечательно!
— Тогда почему у тебя такая похоронная мина? Хотя… лучше поздно, чем никогда…
— Вот и я думаю: почему? Может, потому, что я впервые солгала человеку, которого люблю.
— Нет, не впервые, дорогая Джулия, первый раз ты сделала это вчера… Впрочем, вчерашний инцидент не в счет, это был, так сказать, пробный забег.
— Час от часу не легче! Значит, за последние два дня я предала Адама дважды, а он оказался настолько великодушным и деликатным, что позволил мне уехать, не задав ни единого вопроса. Я села в такси и поняла, что поступила с ним как последняя стерва, а ведь когда-то поклялась себе больше такого не допускать.
— Ну-ну, не стоит преувеличивать!
— Ах, не стоит?! А что может быть отвратительней женщины, которая обманывает того, кто ей безраздельно доверяет, ни о чем не допытываясь?!
— Отвратительней этого может быть только человек, который занят работой до такой степени, что его не интересует жизнь близких.
— Неужели?! Уж кто бы говорил!..
— Тот, кто разбирается в этом вопросе, как ты сама недавно заметила. Но кажется, внизу нас ждет машина… нужно поторапливаться. При нынешних правилах досмотра в аэропортах проводишь больше времени, чем в самолетах.
Пока Энтони Уолш выносил оба их чемодана, Джулия в последний раз обошла квартиру. Взглянув на серебряную рамку, она развернула фотографию отца лицом к стене и вышла, захлопнув за собой дверь.
