пальцем.
— Мистер Кингшип, — спросил он, — что сделали бы вы, если бы Дороти вышла замуж, не посоветовавшись с вами, и если бы ее ребенок родился… слишком рано?
— Не знаю, — подумав, ответил Кингшип.
— Он выгнал бы ее, — невозмутимо сказала Мэрион.
Мужчины обернулись. Мэрион по-прежнему сидела неподвижно и смотрела на ковер.
— Нет, не думаю, что я выгнал бы ее, — запротестовал Кингшип.
— А я утверждаю, что вы сделали бы это, — усталым голосом возразила Мэрион.
Кингшип молча смотрел на реку.
— Господи! — сказал он наконец. — Разве, вступая в любовную связь, люди не должны думать о последствиях, а также…
Он не закончил.
— Так вот почему, — сказал Гант, закуривая, — вот почему он убил ее. Она, должно быть, говорила ему о вас, и он понял, что, женившись на ней, ничего этим не добьется, а если не женится, то рискует навлечь на себя неприятности… Потом он направил свои усилия на Эллен, но она захотела раскрыть тайну гибели Дороти и была уже близка к этому. Настолько близка, что он просто вынужден был убить ее и Пауэлла, который ей помогал… Сейчас он делает свою третью попытку.
— Бад? — спросила Мэрион. Она казалась шокированной, как будто ее жениха обвинили в неумении держать себя за столом.
— Что касается меня, то я готов вам поверить, — сказал Кингшип, и лицо его стало жестким. — Но полиция потребует доказательств.
— Возможно, кто-нибудь из студентов Стоддарда вспомнит, что видел их вместе, — заметил Гант.
— Я мог бы послать туда частного детектива…
— Это ничего не даст, — покачал головой Гант, — у студентов сейчас каникулы. Пока будут заниматься расследованием, станет слишком поздно.
— Слишком поздно?
— Когда он узнает, что свадьба отменяется, то не станет дожидаться продолжения.
— Мы разыщем его, — заверил Кингшип.
— Может быть да, а может быть нет… Столько людей исчезают бесследно.
Зазвонил телефон. Кингшип взял трубку.
— Алло, — сказал он, потом долго слушал. — Когда? — спросил он наконец. Ему ответили, и он что-то быстро записал. — Спасибо, мисс Ричардсон, огромное спасибо…
Он положил трубку и повернулся к Ганту. Лицо его казалось окаменевшим.
— Наши брошюры были высланы Бартону Корлису в Колдуэлл, штат Висконсин, 16 октября 1950 года.
— Когда он познакомился с Эллен.
— Но в первый раз, — продолжал Кингшип, утвердительно кивнув, — их ему послали в Блю-Ривер, Айова, 6 февраля 1950 года.
— Дороти, — отметил Гант.
Мэрион застонала.
Гант оставался еще некоторое время после того, как Мэрион ушла к себе.
— Мы все на том же месте, — резюмировал он. — Одни подозрения, но настоящих доказательств нет.
— Будут, — уверенно сказал Кингшип.
— В спальне Пауэлла ничего не нашли? Отпечатки пальцев, может быть, шерстинку от костюма?..
— Ничего. Ни в квартире Пауэлла, ни перед рестораном, где погибла Эллен…
— Даже если нам удастся его задержать, — сказал, вздыхая, Гант, — то любой первокурсник с юридического факультета сумеет освободить его в течение пяти минут.
— Я с ним разделаюсь, несмотря ни на что, — заявил Кингшип. — Не знаю еще как, но разделаюсь.
— Мы должны либо выяснить, как он заставил Дороти написать это письмо, либо найти револьвер, из которого были убиты Эллен и Пауэлл. Все это до субботы.
Кингшип посмотрел на яркую обложку брошюры, которую держал в руке.
— Медеплавильня… — произнес он. — Завтра я должен показать ее Баду. И Мэрион, которая до сих пор ею не интересовалась.
— Он до последнего момента не должен догадываться, что брак не состоится, — предупредил Гант.
— Что вы сказали? — переспросил Кингшип, машинально разглаживая измятую брошюру.
— Я сказал, что Бад до последнего момента не должен знать, что свадьбы не будет.
— Вот что… — Кингшип снова стал рассматривать фотографии медеплавильни. — Он не знал с кем связывается, — тихо произнес он. — Лучше бы он моих дочерей не трогал.
Какой великолепный день! Казалось, даже самолету не терпится поскорее взлететь. На его сверкающем боку утреннее солнце ярко освещало медные буквы, составляющие фамилию КИНГШИП, и над ними фабричную марку фирмы: корону из того же металла. На другом конце аэродрома, скучившись, как животные в загоне, толпились пассажиры. Еще бы! Ведь не каждый может иметь личный самолет! Бад сдержал улыбку и с наслаждением вдохнул свежий, бодрящий воздух.
Мэрион и Лео стояли немного поодаль, видимо поглощенные одним из их вечных споров. Бад направился к ним.
— Нет! Я тоже поеду! — говорила Мэрион.
Кингшип отошел.
— Что случилось? — спросил Бад.
— Ничего серьезного. Я не очень хорошо себя чувствую, и отец не советует мне ехать с вами.
— Нервничаешь, милая?
— Нет, — ответила Мэрион, не глядя на него. — Просто не совсем здорова.
— Вот как, — пробормотал Бад.
Это было похоже на Мэрион — плохо себя почувствовать в такой день. Он подошел к Лео.
— Скоро полетим?
— Через несколько минут, — ответил Кингшип. — Мы ждем только мистера Деттвейлера.
— Кого?
— Мистера Деттвейлера. Его отец член нашего административного совета.
Несколько минут спустя на аэродром прибыл высокий молодой блондин с удлиненным овалом лица и густыми бровями. Он поклонился Мэрион, пожал руку Кингшипа.
— Мистер Деттвейлер, позвольте вам представить моего будущего зятя Бада Корлиса. Бад, это Гордон Деттвейлер.
— Мне очень хотелось с вами познакомиться, — сказал Деттвейлер, крепко пожимая руку Бада. — В самом деле, хотелось.
«Ну и тип, — подумал Бад, — как расстилается».
— В дорогу! — сказал Лео. — Право, Мэрион, я предпочел бы, чтобы ты не ехала…
Но Мэрион уже поднялась по трем ступенькам и вошла в самолет. Деттвейлер последовал за ней.
— Прошу, Бад, — сказал Кингшип.
Внутри самолет был светло-голубого цвета. Там стояло два ряда кресел, по три в каждом. Бад сел вглубине справа, Мэрион рядом с ним. Кингшип и Деттвейлер устроились впереди.
Загудели моторы, Бад пристегнул пояс, снабженный, само собой разумеется, медной пряжкой. Самолет покатился по взлетной полосе… Наконец! Никогда Лео не повез бы его на медеплавильню, если бы у него были какие-то сомнения… Бад наклонился к Мэрион, улыбаясь, коснулся ее руки. Она ответила ему принужденной улыбкой, потом снова повернулась к окну.
— Сколько времени займет перелет, Лео? — спросил Бад.
